Бюро слухов

Отыскать Рильке всегда было сложно. У него не было дома, не было адреса, где его можно найти, постоянного места жительства или конторы. Он вечно колесил по миру, и никто, включая его самого, не знал, куда его занесет в следующий момент.

Так писал о Рильке один из его ближайших друзей Стефан Цвейг.

Мой друг-философ путешествует по стране и читает лекции в колледжах. Присылает мне свою новую книгу. Она называется Stimmung; в немецком так называют состояние, предшествующее приступу шизофрении. Одной из характерных черт этого состояния является так называемый «всепроникающий взгляд».

Все вокруг кажется заряженным смыслом. «Я начал видеть то, чего раньше не замечал», – все испытывающее это состояние повторяют эти слова.

Кажется, мой друг-философ стал знаменитым. На его лекции приходят девушки с горящими глазами и хотят поговорить с ним о зыбкости мира. Но ему они не интересны. Он хочет встретить девушку, которая умеет ухаживать за садом.

Я все время забываю купить очки. Мужа это бесит. Беру с собой самую стильную свою подругу и иду их выбирать. Продавец хочет, чтобы я купила очки в ярко-голубой оправе. Писк моды, говорит он. Подруга смеется. «Они не в твоем стиле», – говорит она. «А какой у меня стиль?» – спрашиваю я. «Ну, ты одеваешься как водитель автобуса», – отвечает подруга.

Три вещи, которые обо мне никогда не говорили:

Как у тебя все просто!

Ты очень загадочная.

Ты слишком несерьезна.

Покупаю немного старомодные очки. Если глаз ясен, то и все твое тело будет полно света.

Когда дочери исполняется пять лет, она начинает мне исповедоваться. Кажется, она впервые начинает осознавать свои мысли как мысли и жаждет отпущения грехов. Наверно, в душе она католичка. Я хотела наступить ей на ногу, но не наступила. Хотела, чтобы она мне завидовала. Я притворилась, что злюсь на него. «У всех бывают плохие мысли, – объясняю я. – Главное, чтобы они не переросли в действия».

По вечерам, прежде чем лечь спать, мы смотрим снимки милых зверушек в интернете. Муж показывает самый первый мем с большим уродливым котом. Кот спрашивает: «Можно мне чизбургер?»

Но дочь совершенно не впечатляют эти зверушки. «Когда можно будет посмотреть на настоящих животных?» – спрашивает она. Она хочет собаку. Мы решаем, что на день рождения ей можно будет взять котенка. В городе лучше иметь кота, говорит муж. Зачем брать собаку? В квартире она будет несчастна.

Иногда она приходит и жалуется, что по ночам, закрыв глаза, видит полосы света и звезды.

Муж называет меня странной. Потому что он решил совсем перестать пить алкоголь, а я его отговорила. Потому что я однажды сказала, что он очень сексуально выглядит, когда курит. Потому что я делаю ему минет, когда он захочет, но на самом деле делаю это, потому что устала и не хочу заниматься сексом. А еще потому, что я постоянно повторяю, что он может уйти с работы, если хочет, и тогда мы переедем куда-нибудь, где жилье подешевле, и с радостью будем питаться рисом и фасолью.

Насчет последнего муж не верит, что я серьезно. И неудивительно. Я однажды потратила тринадцать долларов на кусок сыра. И часто листаю каталоги для богатых.

Но в последнее время я стала как битник из кино. Долой эту буржуазную хрень! Снова станем чистыми душою!

Обедаю с подругой, с которой несколько лет не виделась. Она заказывает блюда, о которых я впервые слышу, отсылает назад на кухню кусок несвежей рыбы. Я рассказываю ей о различных планах улучшить свою жизнь. «Я не лучший советчик», – говорит она.

17

Сижу в интернете и пытаюсь купить заброшенную колонию старых бунгало. Как только найду ее и деньги на покупку, соберу десятерых друзей, и мы будем жить там летом. Как коммуна, но без галлюциногенов и обмена партнерами. Муж не в восторге от моего плана. «Не понимаю, как это изменит мою жизнь, – говорит он. – Мне все равно придется каждый день ходить на работу».

В конце концов мы находим другую квартиру. Сборы занимают несколько недель; процесс поистине эпический. В последний день приходит философ и помогает спустить на улицу пианино. Вешаем на него табличку: НЕ ЗАБИРАЙТЕ. КЛОПЫ.

В лифте нашего нового дома дочь нажимает кнопку одиннадцатого этажа. «Если будет пожар, можно пойти по лестнице», – говорю я. «А если наводнение?» – спрашивает она. Не будет никакого наводнения, говорю я и в кои-то веки не вру.