Бизерта

Так и стояли, обнявшись, эти два человека, мужчина и женщина, связанные между собой негасимым и всеобъемлющим чувством, старым как мир.

* * *

Когда возбужденный Павел прямо-таки влетел в каюту на «Георгии», где его уже ждала семья в полном составе, Степан Петрович после взаимных приветствий пригласил всех отметить его отъезд во Францию во флигеле, который он специально снял для этого.

– Вот здорово! – в один голос воскликнули Павел и Ксения.

– Тогда давайте дружно двигаться туда. Мама там уже все заранее приготовила, – пояснил он.

– Так ведь это же тот самый флигель, который снимал и дядя Андрей! – воскликнула удивленная Ксения.

– А чему ты так удивляешься? Дорожка-то протоптана, – пояснил Степан Петрович.

– К нему не зарастет народная тропа! – озорно процитировала Ксения Пушкина.

А Степан Петрович и Ольга Павловна многозначительно переглянулись – уж очень точно эти слова великого русского поэта были созвучны их отношению к этому, в общем-то, довольно заурядному строению.

– Слава первопроходцам! – уточнил Павел.

– В этом есть что-то сугубо рациональное, сынок, – согласился Степан Петрович.

Ксения сразу же обежала всю квартиру и вернулась в гостиную озадаченная:

– Это, мама, не твой ли пеньюар?

– Какой, Ксюша? – дрогнувшим голосом спросила Ольга Павловна.

– Да тот, который висит в спальне! – подозрительно сказала та и повела в нее мать.

«Слава Богу, что я купила его специально для свиданий со Степой, а посему Ксюша не видела его раньше, – облегченно подумала Ольга Павловна, чуть было не перекрестившись. – И как же это я забыла убрать этот несчастный пеньюар? – корила она себя. – Ведь и Степа предупредил меня, чтобы я прибрала все в нашем “гнездышке”. – И тут ее осенило: – Я же настолько привыкла за эти полтора года к тому, что этот пеньюар – неизменный атрибут спальни, что просто перестала замечать его».

– Нет, Ксюша, это, разумеется, не мой пеньюар. Ты же ведь хорошо знаешь все мои, – уже спокойным голосом пояснила она. – Видимо, он принадлежит кому-то из гостей хозяйки дома.

– Странно как-то, мама, чтобы женщина могла забыть взять с собой свой пеньюар, – рассудила та и подозрительно глянула на нее.

– Вполне может быть, что он принадлежит женщине, постоянно снимающей этот флигель, так как наш папа снял его у хозяйки всего-навсего на день, да и то лишь по старому знакомству. А женщина, которой принадлежит этот пеньюар, возможно, ненадолго уехала куда-нибудь. Ведь у нее же, как я полагаю, он не один, как и у каждой уважающей себя женщины.

– Может быть, и так, – согласилась Ксения, подозрения которой рассеялись под воздействием столь убедительного аргумента ее матери, супруги столбового* дворянина.

Когда же они вернулись в гостиную, Ольга Павловна виновато опустила глаза, увидев укоряющий взгляд супруга, вскользь брошенный на нее.

– Ой, мама, вот это стол! – восторженно воскликнула Ксения, как будто только что увидела его, всецело до этого поглощенная своими «разборками» с матерью. – Прямо-таки и садиться за него как-то неудобно, – призналась она, во все глаза рассматривая изысканные кушанья, которыми тот был уставлен. – Как в старые времена, когда мы жили еще в Ревеле, – ностальгически вздохнула очарованная дочь.

Ольга Павловна признательно глянула на супруга.

– Да, мама, ты уж расстаралась… – поддержал сестру польщенный Павел. – И откуда же эти столь значительные финансовые возможности? – вопросительно посмотрел он на отца. – Только не говори мне, прошу тебя, что, дескать, накопили – я ведь прекрасно знаю размер твоего денежного довольствия, папа.

Ольга Павловна встревоженно глянула на Степана Петровича, а тот лишь сдержанно улыбнулся:

– Ты, конечно, прав, Паша. Но мы же ведь не одни…

– Не понял, папа, – настороженно посмотрел на него сын.

– Чего же тут непонятного? Значительную сумму перевел мне мой отец, то есть твой дед, после того как я телеграфировал ему о том, что ты направляешься в Париж для поступления в Сорбонну. Только и всего, Паша.

Тот удовлетворенно кивнул головой:

– Как все-таки хорошо, когда есть откуда ждать помощи.

– Родовые традиции и взаимопомощь – основа существования членов любого рода. Имей это в виду, Паша, когда со временем сам возглавишь наш древний род.

Ксения с замиранием сердца слушала отца. Еще бы! Ведь она стала невольным свидетелем наставлений, которые давались им будущему главе их рода! Нет, она не ревновала к Павлу – ведь тот был наследником их отца, а она прекрасно знала, что согласно родовым традициям этот «титул» может носить только старший представитель мужского пола, если, конечно, таковые имеются в семье.

А сын просветленным взглядом посмотрел на отца:

– Верь мне, папа, – я не подведу наших предков! – заверил он.

– Нисколько в этом не сомневаюсь! – констатировал тот. – А теперь прошу всех к столу, дорогие мои!

Степан Петрович взял в руку фужер и встал со своего места. Встали и все остальные.

– Разреши, Паша, поздравить тебя с успешным окончанием Морского корпуса! Мы все гордимся твоими успехами в учебе. Так держать, старший гардемарин!

– Есть так держать, господин капитан первого ранга!