Бизерта

Степан Петрович не спеша, со знанием дела, разлил шампанское по фужерам. Утомленные ласками, но счастливые от близости друг с другом, они сидели за столом в гостиной их «гнездышка». Ольга Павловна накинула свой неизменный пеньюар, муж же восседал в домашнем халате, купленном ею после фиаско с пеньюаром. Приобретая халат, она с досадой укоряла себя: «Себе так сразу же, как только Степа арендовал флигель, добыла самый лучший пеньюар, который только смогла найти в Бизерте, а о любимом так и не соизволила позаботиться».

– Ну что, Оля, давай попробуем охладить наш пыл этим замечательным напитком, – улыбнувшись, предложил он, подняв фужер.

– С удовольствием, Степа! Уже в который раз мы с тобой совершаем этот «обряд», который стал уже традиционным, и тем не менее каждый раз я благодарю судьбу за встречу с тобой.

– А ты, между прочим, рискуешь, вознося своего возлюбленного, – усмехнулся тот.

– Это чем же? – озадаченно посмотрела она не него.

– Да тем, что он может возгордиться, посчитав, что ему нет равных среди мужчин, – с бегающими чертиками в глазах пояснил тот.

– И это я слышу от мужчины, с которым прожила более полутора десятка лет! – рассмеялась она и нежно поцеловала его в щеку. – Я не рискнула поцеловать тебя в губы, так как в этом случае нам бы уж точно пришлось выпивать этот наш замечательный напиток уже выдохшимся, – лукаво сказала она с сияющими от счастья глазами.

– Ты, Оля, исключительно тонкий психолог! – рассмеялся и он.

Чокнувшись фужерами, они не спеша осушили их.

– Ты знаешь, о чем я подумал?

Та внимательно посмотрела на него, женским чутьем почувствовав перемену в его настроении.

– Мы вот здесь с тобой наслаждаемся тишиной и покоем уединения как следствием нашего финансового благополучия. Правда, благополучия, достигнутого не мной лично, – вздохнув, уточнил он, – а за счет накоплений, созданных несколькими поколениями моих предков. А в это же время подавляющее большинство моих товарищей по несчастью ломает голову над тем, как выжить в это лихолетье со своими семьями. Я имею в виду тех, кто еще остался на эскадре. А как приходится выкручиваться тем, кому пришлось покинуть ее? Честно говоря, даже не представляю… Вот, к примеру, ты лишилась работы из-за того, что «Добычу» с ее операционной продали итальянцам. И это практически не отразилось на нашем семейном бюджете. – Ольга Павловна быстро глянула на него: «Уж не шутит ли?» – В то время как для других семей, – с горечью продолжил он, – это стало бы чуть ли не трагедией. Ты же сама говорила мне об этом. Ведь так?

Та согласно кивнула головой. «Как же сильно развито в нем чувство справедливости, – благодарно подумала она. – Казалось бы, живи себе в свое удовольствие, если уж так повезло. Так нет же, его мучают мысли о других, оказавшихся в более тяжелом положении».

– Я понимаю тебя, Степа. Но давай быть справедливыми хотя бы перед самими собой. Ведь все те, о ком ты говоришь, оказались в столь тяжелом положении не по своей же вине. Кроме того, как мне стало известно из разговоров на «Георгии», многие из покинувших эскадру и членов их семей как-то устроились: кто на общественных работах, кто в госпиталях, мастерских, аптеках, а кто кассирами и счетоводами в различных бюро и даже на электростанции. Так что не все уж так безнадежно, как тебе кажется.

Степан Петрович благодарно посмотрел на нее.

– Ты, наверное, права. Недавно я получил письмо от моего бывшего инженера-механика.

– От Николая Кирилловича? – заинтересованно спросила та, оживившись.

– От него самого, – улыбнулся он. – Запомнила, стало быть, этого галантного лейтенанта?

– А как же, – усмехнулась Ольга. – У тебя на «Гневном», как мне помнится, мужланов среди офицеров вроде бы как не было.

– Спасибо на добром слове, дорогая, – усмехнулся Степан Петрович. – Я же ведь специально подбирал на свой миноносец офицеров именно по этому критерию.

– Не заводись, Степа! – примирительно сказала Ольга Павловна. – В экипаже твоего миноносца действительно были достойные офицеры. Но ты, как мне помнится, хотел что-то сказать о письме инженера-механика?

– Извини, Оля, но во мне, видимо, гипертрофически развито чувство собственника, – рассмеялся тот, – если так реагирую только об одном упоминании тобой нашего общего знакомого, да к тому же еще и моего подчиненного, – иронически заметил он, на что та лишь снисходительно улыбнулась. – А Николай Кириллович пишет о том, что уже освоился в песчаной пустыне на юге Туниса.

– А как же его семья? – ужаснулась та.

– К счастью, он холост. А ты что, не знала об этом или уже забыла? – осуждающе вскинулся он, подозрительно глянув на супругу.

– Тебе, Степа, явно не идет роль Отелло, – укоризненно сказала Ольга Павловна, – а мне бы, признаюсь, очень не хотелось оказаться на месте Дездемоны, тем более что я не имею привычки ронять свои платочки. Да к тому же еще и со своими вензелями, – уже откровенно рассмеялась она.

Тот же обнял ее: