Blackbird (ЛП)

— Моя мама всегда говорила, что для удачи в новом году ей нужен только поцелуй, — с надеждой улыбнулся Виктор. Юри снова подмигнул ему, засунул остатки хлеба в рот и начал жевать с огромным наслаждением. — Ты жестокий.

Юри проглотил еду, поднял их соединенные руки и прикоснулся губами к его ладони, смотря глубоким взглядом из-под оправы очков. Это было уже слишком жестоко.

— О… — судорожно вздохул Виктор, вскакивая со стула так быстро, что тот с треском упал. — Юри, прошу, везде!

Присутствие Юри делало даже примитивную и скудную обстановку дома необычной. О, этот Юри, который сидел на столе, скрывающем все секреты Виктора, в ожидании поцелуев, Юри, который заставил Виктора пятиться к книжному шкафу, а потом, увлекшись названиями на корешках книг у его плеча, попытался затеять дискуссию о Гете, Юри, который выглядел так, как будто ему ничего на свете не нужно было, кроме как быть заманенным по узкой лестнице наверх прямо в спальню.

Виктор не стал включать свет, поэтому шторы остались открытыми, и звездный свет без препятствий проникал в комнату, обводя каждый контур тела Юри изысканными линиями серебра. Неважно, сколько еще месяцев или лет война продержит их вместе. Виктор знал, что это по-прежнему будет ощущаться как сон, как что-то, что не может на самом деле происходить. Юри удерживал его за галстук и поцелуями разбивал весь его здравый смысл вдребезги.

— Тебе стоит сесть, — горячо прошептал Юри, расстегивая нижние пуговицы рубашки Виктора.

— Думаешь?

— Мм-хм, — Юри мягко и игриво толкнул его к кровати. Когда Виктор сделал, как было велено, и присел, Юри развел его ноги и опустился между ними на колени. — Доски твоего пола слишком твердые, — пожаловался он, но все равно оставил поцелуй на внутренней стороне его бедра сквозь штанину.

Обычно волосы Юри были блестящими и гладко уложенными с помощью бриллиантина, не считая нескольких непокорных прядей, часто норовивших вырваться из композиции, но сейчас они были свежевымытыми и беспорядочно падали на лицо. Виктор зарылся пальцами в мягкую темную копну, изо всех сил стараясь не стискивать волосы слишком жестко и не тянуть, когда Юри, расстегнув пуговицы его штанов, начал сладко ласкать его ртом. Виктор решил просто водить пальцами сквозь пряди, шепча слова одобрения.

Неудивительно, что Юри был таким хорошим агентом. Никто бы в жизни не догадался, что тихий ассистент японского военного атташе, который носил очки, курил сигареты одну за другой, пытаясь успокоить нервы, и запинался в телефонных разговорах, был тем же самым человеком, который оставлял засосы на коже Виктора от низа и до самого воротника рубашки и который мог полностью разметать остатки его самообладания руками, губами и влажным языком.

— Черт, Юри! — воскликнул Виктор на вдохе и тут же соскользнул на речь, которая была позволена ему здесь и только здесь: — Ya… ya tebya lyublyu.

Когда Юри закончил, когда Виктор обрушился спиной на кровать, преисполненный блаженства, и его возлюбленный забрался следом, Юри наклонился над ним и смахнул маленькую ресничку с его щеки.

— Я знаю, — прошептал он и после долгого наблюдения за лицом Виктора, а затем добавил: — Я тоже.

Через долгие часы сияние водянистого рассвета первого дня 1943-го просочилось через закрытые веки Виктора, и он простонал и зажмурился, разворачиваясь на бок, чтобы угрюмо посмотреть на небольшие часы на тумбочке. Рядом с ними лежали очки с круглыми стеклами в металлической оправе, и его мрачный настрой сменился улыбкой.

— Спать, — пробормотал Юри за его спиной, и Виктор снова повернулся к нему, тут же заключая его в объятие, несмотря на посыпавшиеся протесты.

— Доброе утро, — сказал он, ощущая, что свет в его сердце был куда ярче, чем тот, что шел от холодного зимнего солнца. Юри проворчал что-то по-японски Виктору в плечо, но подался к нему ближе. — Думаю, у нас еще есть немного времени, прежде чем тебе придется уйти…

— Вот и хорошо, — ответил Юри, поднимая голову и разрешая тот самый нежный утренний поцелуй, о котором Виктор мечтал месяцами.

— Но прежде, — продолжил он, чуть сбиваясь в голосе, — я хотел бы сказать тебе кое-что.

— Да? — Юри нахмурился, и его сонливость начала развеиваться. Виктор поглаживал его волосы.

— Это не… Это кое-что, что я хотел бы дать тебе. В ответ на все, что ты дал мне, — уточнил он. Может, Юри сейчас подумал о документах, фотографиях и другой информации, но речь шла не о них. — Это Никифоров.

— Что?

— Капитан Виктор Михайлович Никифоров. Это мое настоящее имя. Каждое из этих слов.

— Вот как… — вымолвил Юри и опустил взгляд, потом снова поднял глаза на Виктора и какое-то время говорил с ним через молчание. — Ну, ты знаешь мое полное имя, — в итоге сказал он, и его лицо приняло задумчивое выражение, которое всегда появлялось, когда он что-то искал. — Есть кое-что…

— Ты не обязан мне ничего говорить, я просто хотел…