Благие намерения

- Лена, ты совершенно беспочвенно накаляешь страсти, - Леонид Васильевич, уже понявший суть проблемы и испугавшийся дальнейшего развития мысли, оборвал сноху. – Если ты сама хочешь второго ребенка, рожай на здоровье, хоть еще десять. Справимся. Не хочешь – не рожай. С Володей я поговорю, но мне кажется, что тебе все это показалось. Давай-ка успокаивайся, бери себя в руки. Все образуется, я тебе обещаю. Ты тратишь нервную энергию на какие-то необоснованные измышления, и от этого никому не легче, а только тяжелее.

В его голосе прозвучали стальные нотки, и Елена поспешила ретироваться. Сам же Леонид Васильевич решил поговорить с Володей и хорошенько его встряхнуть, однако же, встряска не понадобилась: Володя принес новости.

У Феди предполагаемый отец был уголовником и теперь отсиживал очередной срок. Приподъездные бабки указывали на еще одного претендента на отцовство, соседа-алкоголика, так что Федя отпадал.

Зато отец Ромы установлен. Местный опер за вознаграждение обошел соседок, поговорил по душам и выяснил, что им был вполне приличный человек, экономист по образованию, много лет работал на местном предприятии главным бухгалтером, а потом он неожиданно женился, как говорят, по залету, но очень удачно, и сразу же пошел на повышение: его взяли на работу в областной центр. Он с семьей уехал, и, собственно говоря, на этом их отношения с матерью Ромы и закончились. Где он теперь – не известно. Поговаривают, что перебрался в Питер. О том, что будет ребенок, мать Ромы ему не сообщила и до трех лет, до своей кончины, воспитывала ребенка сама. «То есть, - размышлял Леонид Васильевич, - заложен фундамент домашнего воспитания. Сейчас ему почти четыре... Вряд ли успел растерять приобретенное...».

И никому не пришло в голову усомниться в данных, собранных опером. А он, замотанный, загнанный, смертельно уставший от недосыпа, выволочек от начальства и семейных неурядиц, на самом деле не стал тратить драгоценного времени на хождения по квартирам и предприятиям, а всего лишь покопался в архиве и для пущей убедительности записал историю взаимоотношений своей двоюродной сестры с её любовником, дав, таким образом, Роме липового отца. С не очень чистой совестью он получил свой гонорар и успокоил себя тем, что, в конце концов; это не равнозначно утаиванию улик в расследовании какой-нибудь «мокрухи».

5.

Леонид Васильевич страшно устал от однообразия унылых коридоров, безрадостных, бесцветных игровых комнат, спален-казарм, от надежды в детских глазах, от объяснимых, но все равно неприятных, а главное, уже неизлечимых вранья и хитрости детей, в которых он, к своему ужасу, видел испорченные эмбрионы взрослых. А посему в интернат одного подмосковного города он ехал с твердым намерением отказаться от этого варианта, если вдруг ему хоть что-нибудь в мальчике не понравится.

На место он прибыл незадолго до обеда, младшая группа еще была в игровой. Попросив разрешения заглянуть к детям, Леонид Васильевич вошел в комнату. К появлению людей в белых халатах дети уже привыкли, поэтому не обратили особого внимания на вошедшего. Он стоял и наблюдал за происходящим: одна половина детей была занята тем, что с удовольствием мешала играть другой половине. А Рома сидел в углу, чем-то сосредоточенно занимаясь, и никто к нему не приставал. Немного понаблюдав, Леонид Васильевич вышел также тихо, как и вошел, и обратился к пробегавшей мимо воспитательнице, одновременно испуганной и вдохновленной приездом столичной комиссии:

- Извините, вы не подскажите, что это за мальчик, который играет один?

- Темненький такой, крепенький?

- Да.

- Это Рома. Он у нас одиночка.

- Что, конфликтный?

- Да нет, что вы. Нет, конечно. Просто так себя поставил сразу, что те, кто посильнее к нему не пристают, но он к ним не примкнул.

- А с остальными как?

- Ну, он пытался их защищать поначалу, но там у них свои правила, так что в итоге он остался в одиночестве. Он у нас недавно совсем, может быть, еще не освоился. А вообще мальчик он очень добрый, развитый.

- Спасибо большое. Вы так хорошо мне все объяснили, сразу видно, что вы детей любите и понимаете.

- Ну, а как их не любить, сами посудите. Конечно, иной раз доведут так, что хоть увольняйся, но потом остынешь и не понимаешь, как могла на них злиться. Вы меня извините, заболталась я тут с вами, а их уже скоро на обед вести.

- Еще раз благодарю.

Рома, выглядевший в жизни несколько иначе, чем на фотографиях, ему понравился, но прежде чем говорить с ним лично, надо было просмотреть его дело еще раз.

Роман Серов, поступил в детский дом в связи со смертью матери. Мать, Серова Ольга Андреевна, не состояла, не привлекалась, работала в библиотеке, умерла в результате ДТП. Данных о других родственниках нет. Никто по поводу установления опеки не обращался. В медицинской карте ребенка все было в порядке. Директор практически слово в слово повторила рассказ воспитательницы о мальчике.