Благодать (СИ)

Он развалился в кресле, а напротив него расположилась Алена собственной персоной, а между ними, на сервировочном столике, поблескивает наполовину опорожненная бутылка «Тичерс» в компании двух тамблеров и вазочки с бананами. Несмотря на кажущееся фальшивым выражение радости на лицах, Маша обескуражено поняла, что рада этим двум людям. Зная об их взаимоотношениях, Маша удивилась, почему Шурик не вышел ее встретить – Алена постоянно шутливо домогалась его, и он старался избегать напрягающего внимания. Между тем, судя по выпитому, Алена была у них в гостях довольно давно. Шурик похлопал приглашающе по мягкому валику подлокотника кресла. Ага, ну прям кинулась, подумала Маша, прошла к дивану и плюхнулась в него, откинувшись на спинку и с наслаждением вытянув гудящие от усталости ноги. Напустила на лицо доброту и внимание.

— А я тебя уже почти час жду. Но мы тут времени даром не теряли, правда, Саш? — Алена игриво подмигнула, почему-то – Маше, и, наверное, не заметила, как дернулся уголок рта парня и как сморщилась кожа на его переносице чуть повыше перемычки оправы очков.

— Маш, налить? — Шурик склонил горлышко бутылки над стаканом.

— Давай, — махнула рукой. — С водяры на вискарь перешёл, смотрю? Ты мне всё дороже обходишься, драгоценный мой.

— Машунь, ну не ревнуй ты так, — сказала Алена, делано засмущавшись и, может быть, даже покраснев – убедиться в этом, правда, можно было, лишь заставив смыть толстый слой косметики. Маниакальное пристрастие Алены к оштукатуриванию собственного лица некоторых пугало и заставляло крутить пальцем у виска, Машу же скорее забавляло, потому что никогда было не предугадать, какому колеру в раскрасе отдаст Алена предпочтение в тот или иной день. — Ну, как тебе? — Алена, уловив направление Машиных мыслей, рукой очертила овал в воздухе вокруг лица.

Маша, поджав губы и ощущая, как щеки надуваются подавляемым смехом, оттопырила вверх большой палец. Не в ее правилах было разочаровывать подруг.

— Я тоже так считаю. — Алена пятерней взбила и без того пугающий рыжий начес и спросила: — У тебя осталось ещё? А то я принесла.

— Да почти полфлакона ещё, и, знаешь, по-моему, больше и не понадобится. Я и этот-то от случая к случаю принимаю.

— Странно, — произнесла Алена оторопело, и вновь машинальным движением взбила волосы – казалось, взлететь этому рыжему облаку над ее лбом мешает только вес лака. — И что, никаких…

— Ничего такого, — перебила ее Маша. — Никаких ломок. Я даже…

— Не вздумай! — рявкнула Алена. — Всё прими, до капли. Не я придумала.

Шурик смотрел на них, как на ненормальных, но Маша хорошо знала это его выражение лица, и не раз наблюдала в случаях, когда Сашка оказывался несведущим в вопросах, затрагиваемых разговором. По его убеждению, чтоб самому не выглядеть идиотом, достаточно скорчить такую рожу, чтоб таковыми себя посчитали остальные.

— Сашенька, да мы тут о лекарстве, — пояснила Алена и улыбнулась, обнажив крепкие зубы. Испачканные помадой. При виде этого Машу едва не стошнило.

— О каком? – спросил без заинтересованности, так, для поддержки разговора.

— А вот этого тебе знать не надо. Женские секреты, сам понимаешь.

— А-а-а. Что ж за женские секреты такие, от которых ломка. Уголовным кодексом пованивает. — Вот те новости. Машка – наркоша. И эта ещё, клоунесса размалёванная. Он почувствовал что-то вроде скользнувшего по его телу порыва холодного ветра, а потом неприятный зуд в голове, словно среди извилин муравьи копошились.

— Не могу точно… Что-то из цирка, — глаза Алены остекленели, потом вдруг прояснились. — Не смей меня так называть! Кофе приготовь лучше.

Ошалевший от такой прозорливости, Шурик противиться не стал – за кофеваркой можно будет собрать мысли в кучу и попытаться вспомнить, вслух он про клоунессу или просто подумал.

4

— Так скоро вы едете? — Алена плеснула виски в стакан с почти растаявшими кубиками льда, шумно хлебнула – льдинки клацнули о зубы.

— Завтра. Нет, то есть завтра просто Вадика вывезем и города. Как обычно, нашел на жопу приключений. Но нам оно и кстати. Так что до вечера, наверное, обернемся.

— Всё-таки нашла его, да? — Алена взяла ее за руку, посмотрела в глаза. — Ты про травку-то не забудь. Красный такой стебелек, на ощупь как будто жирный и тёплый. И только с корнем чтоб, хорошо? И землицу с него не стряхивай, так и привези. В тряпочку какую заверни, чтоб не засох-то.

— Попробуй тут забыть. Сплю и вижу. Только вот почему ты так уверена, что я ее там найду? Может, это миф какой, как эта ваша мандрагора.

— Знаю, и всё. — Алена насупилась. — Знаю ж вот, что ты про меня думаешь. Хотя и без телепатии можно догадаться. Достала, да?

— Ну, что-то вроде того.

— Бывает, — Алена была само сочувствие. Она опять плеснула в стакан, и Маша изумилась: ей кажется или действительно из бутылки ничуть не убыло? Алена осушила стакан, очистила банан и, не прекращая жевать, проговорила, то и дело сглатывая: — Там толстуха одна заявится. Твоего, вроде, возраста. Мордой прыщеватая. Ко мне приходила.

— И что с ней делать?