Благодать (СИ)

— Да на твое усмотрение. Да не пялься ты так. Она к вам напрашиваться не будет, но и вы не приглашайте. Машенька, так ты ж про травку-то не забудь. На тебя, между прочим, запас извела.

— Ага, и заплатила я за это, помнится, недурственно. — Маша чувствовала, что вот-вот, и она уже не сможет сдерживать раздражение.

— Да что деньги – тьфу. А так бы – наркоманкой осталась. Каковой стала, замечу, стараниями мамаши.

— Да как вы смеете! — воскликнула Маша, переходя на «вы» и испугавшись вдруг вспыхнувшей в себе злобе: как ни крути, слова Алены были чистой правдой.

— Смею, Машенька, смею. Ладно, пошла я, а то Бенька натворит чего. — Алена, плеснув на посошок, отхлебнула, поднялась и неторопливо двинулась к выходу, ссутулив плечи и склонив голову в скорби уязвленного чувства справедливости. Маше это было знакомо – мама точно так же давала понять, насколько дочка разочаровала ее в очередной раз. Только вот хотелось не извиниться, а дать пинка под зад.

— А кофе? — спросил из кухни Шурик с сомнением. Потом глухо бахнула входная дверь.

5

Девушка поспешила в ванную – поскорее смыть с себя липкую подвальную вонь и хоть на какое-то время скрыться с глаз сожителя. Она подумала, что слово не вполне подходит ввиду полного со стороны Шурика неприятия Маши как объекта сексуальных домогательств. Слово сожитель вроде как подразумевает сосуществование и в эротическом смысле тоже. Друг? – отчасти, поскольку и это слово, как ни крути, мужского пола, потому означает индивида, испытывающее к тебе влечение в том числе и физиологическое, хоть и сдерживает его проявления то ли по соображениям этическим, то ли из боязни получить отлуп, а если нет – то проявить слабость половую, вот и выбирает общение другого рода. Хоть ночами, может статься, и мастурбирует, воображая, что удовлетворяется отнюдь не своей рукою. Да, что касается Шурика и его стебелька – Маша видела его эрегированным лишь единожды, прошлым летом. Они лежали в гостиной, на разложенном диване, совершенно обнаженные, извивающимися телами ловя прохладу из медленно покачивающихся жалюзи кондиционера. В попытках поймать дуновение, Маша то и дело просто вынуждена была прикасаться к распластавшемуся Шурику. Так ее помимо жары толкало еще и желание, и она уже даже не касалась, а ласкалась, возбуждаясь и желая распалить Сашку, надеясь на чудо. Оно произошло – при очередном прикосновении, уже нетерпеливом, ощутила ладошкой здоровенную горячую штуковину, сводящую с ума таким близким осуществлением желания. Она вспрыгнула Сашке на грудь и, приподнимаясь и опускаясь, подаваясь вперед и назад, вращая бедрами, стала тереться о него, опускаясь все ниже и ниже, и движения ее становились всё резче. Её уже била дрожь нетерпения и, нависая над ним, готовая нанизаться на него и ощущающая свою влагу на бедрах, она склонилась к его лицу, откидывая свои волосы назад и приоткрывая губы, и посмотрела в его глаза… Его взгляд горел, но причиной тому было не её очевидное возбуждение, от которого она едва сознание не теряла, а те парни на экране, жилистые, потные, окровавленные. Ноздри его трепетали – и это была не фигура речи, - на лбу пульсировала пара крупных вен в виде буквы V. Маша, зарычав, сползла с него и, свернувшись калачиком, просунув руки между ног, долго лежала рядом, вздрагивая всем телом и ощущая себя чем-то вроде остывающего мотора. Потом на подкашивающихся ногам пошла в ванную, закрылась и, сев на пол, привалившись спиной к душевой кабине, поплакала. Не полегчало. Перебралась в ванную, пустила воду, а когда вода достигла ее подбородка, включила гидромассаж и сняла остатки возбуждения собственными руками.

Вот и теперь ее пальцы скользнули туда, куда не решался проникнуть Шурик. Это было здорово. Не так как с нормальным мужиком – да хоть с тем же Васей, - но лучше, чем никак. Почувствовав, что вот-вот разревется, добавила холодной. Вроде как полегчало. Накинула махровый голубой халатик. Будучи девушкой избалованной и взбалмошной, всегда испытывала странные смешения чувств. Теперь они образовали гремучую смесь неудовлетворенности и желания разобраться с этим уродом раз и навсегда, и этой смесью она собиралась подорвать Шурика.