Благодать (СИ)

Насколько вымотался, понял, только когда с изумлением уставился в число в окошке циферблата наручных часов: выходит, почти сутки проспал. Странно, что за это время никто не постучал в дверь: чай, там, предложить, или постельное белье сменить.

В желудке заурчало, потом выдал гнусное булькающее соло и кишечник. Иван покосился на живот, будучи почти уверен, что увидит, как под кожей извиваются противные твари – ну не может же так исполнять обыкновенный моток кишок, немного попорченных пивом. Все, что он обнаружил – муха, сонно ползавшая вокруг пупка, будто не решавшаяся заглянуть в поисках съестного в эту странную ямку. Иван согнал муху и сел, сморщившись от неприятно привкуса во рту и подумав, что правы таки те, что в любую поездку везут с собой щетку с пастой. А он не додумался. Он еще какое-то время внимал собственным ощущениям, потом свесил с кровати ноги.

И окаменел. Из-за стены доносились стенания. Такой низкий тональностью вой, переливистый, протяжный. Волосы на голове зашевелились, и мошонка скукожилась и рванула вверх, в тепло тела, по поверхности которого уже не зябкие мурашки пробегали, а волны ледяного озноба. Позвоночник превратился в изогнутый ледяной столб. Иван едва слышно заскулил, неосознанно вторя соло из-за стены, и вдруг, разом, страх схлынул, оставив настороженность. Иван недоверчиво крутанул головой, дивясь своей реакции на стоны соседа. Он навострил слух, пытаясь отсеивать посторонние шумы – за окном стоял приглушенный галдеж, будто на площадке перед гостиницей детвора гоняла мяч. Толком ничего не разобрал.

Иван с трудом поднялся двинулся к двери, цепляясь руками за воздух. Не сразу ухватившись за ручку, он открыл дверь и выглянул в коридор. Как он и предполагал, пустой. Хотел закричать «Врача!», но с удивлением услышал лишь собственный хриплый писк. Пришлось прокашляться и, набрав полные легкие спертого воздуха, заорать дурным голосом:

— Дежурная-а-а!!!

В ответ – как водится. Если в этом говенном отеле и есть дежурная, то явно вымуштрована не настолько, чтоб сломя голову бросаться на помощь постояльцам, едва только услышит крик.

Он на цыпочках прокрался к соседнему номеру, отмечая, что носки прилипают к натертому какой-то дрянью линолеуму и отстают от него с едва слышным шорохом. Будто бинт от раны отрывают, подумал он, и передернул плечами. На двери – клочок с распечатанным на принтере №214 под полоской прозрачного скотча. Стоны слышались отчетливее, и Иван подумал, что страдалец лежит у самой двери, головой к ней, в позе трупа, задохнувшегося в пожаре. Да что ж такое могло с ним случиться? Что заставило его так выть?

Он поскребся в дверь – раздался всхлип, будто человек за дверью тщился, но так и не смог вынырнуть из кошмара. Опять стоны.

Он постучал в дверь согнутым пальцем – ну, примерно то же.

Он побарабанил кулаком – что-то навроде он уже слышал.

Он шарахнул по полотну ногой – только пальцы расшиб, и попрыгал на правой ноге, рукой схватившись за поджатую левую.

Прихрамывая, он разогнался по диагонали коридора и ударил в дверь плечом – хрустнуло в районе замка, и Иван с мыслью бля, опять ключицу сломал! Влетел внутрь, едва успев увернуться от двери, ударом о стену отброшенной обратно.

Парень лежал под столом, скрючившись невероятным образом. Иван оторопело уставился на бледное крепкое тело, обнаженное, подергивающееся конвульсивной дрожью. Иван и хотел привести припадочного в чувство, и опасался до поры до времени показываться тому на глаза. Спустя пару секунд он уже пожалел, что вообще вышиб треклятую дверь, поскольку при виде этого корчившегося на полу человека ощутил на себе нелепую ответственность за его состояние, хотя и понимал, что угрызения совести его терзать не должны.

Он склонился над телом и попытался перевернуть его на спину. Это оказалось куда проблематичнее ожидаемого, поскольку бедняга находился все еще под столом и при попытках выкатить, вытащить его оттуда цеплялся за ножки неказистой мебели руками, будто, находясь в кошмаре, мог как-то контролировать оставленное вне него тело. Скрипя зубами и морщась от отвращения к самому себе, Иван улучил момент, когда руки парня ослабили хватку, и откинул стол в сторону. Схватив тело за руку, резко потянул – оно перевернулось и с деревянным стуком распластало по полу руки-ноги. Лицо казалось знакомым, и для полной уверенности оставалось только увидеть его глаза осмысленными, а не остекленевшими, в чем убедился, оттянув веко бедолаги и тут же отдернув руку: будто в глаз трупа заглянул.

Он обратил внимание на татуировку парня: радарная установка – А что? Похоже. Так себе татушка, - в венке странной растительности. Что ж, если припадочный и впрямь служил на установке, так похожей на радарную, то вполне мог облучиться, или что-то в этом роде, вот приступы и случаются. Бывает.