Благолюбие. Том 3

А если люди приступают к добродетели с лукавыми целями, не оставив помыслов человекоугодничества и превозношения, то скорее всего они будут допускать ошибки и падать, потому что их цель была с самого начала распутной. Бог оставляет их, и, как мы понимаем, они исправятся, когда освободятся от своего лицемерия на деле или в намерении. Несчастные иногда грешат намерениями, а иногда и делом. Так, развратник, который дает милостыню девице с позорным намерением на будущее, грешит. Грешит и тот, кто добивается правильной цели, оказывая милость болящим или старым или обедневшим, но при этом жадничает да еще и ропщет. Цель правильная, а вот дело недостойно ее. Ведь нужно подавать милостыню, не думая о бережливости и с радостным лицом.

Они сказали, что у души может быть много различных способностей. Одни более способны к помощи людям, другие – к строгому подвигу. Но если добро совершается не по-доброму, не в Божьих целях, то каковы бы ни были способности к этому делу, как бы легко ни совершалось служение, оно не только не принесет пользы, но и станет причиной вреда. Кто кичится красотой своей речи, тот приписывает дар красноречия и подаваемое ему ведение не Богу, но только своей природе и своему подвигу[19].

Тогда Бог отнимает у этого человека ангела промысла, посланного ради поддержания названной благодати, и оставшимся без всякой помощи человеком овладевает враг. Кто превозносится гибкостью своего ума, впадает в разные невоздержанности. И только собачья, даже, можно сказать, скотская невоздержанность может потом изгнать беса превозношения.

Б. Из жития святой Синклитикии

Блаженная Синклитикия говорила пришедшим к ней сестрам: «Все мы должны бояться двух страшных вещей: возвращения по малодушию к прежнему состоянию, поддавшись натиску врага, и опасности сойти с нашего поприща под действием дьявольских устрашений. Дьявол будет тянуть нас к себе, назад, если увидит, что душа медлительна и ленива; а если она, как кажется, усердна в подвиге, то станет потихоньку незаметно проникать в нее, пока, в конце концов, совсем не погубит, заставив впасть в гордыню.

Гордыня – последнее оружие врага. Она превосходит всякое другое средство в борьбе с нами. Даже его самого с неба свергла гордыня. Поэтому этим оружием он и пытается уничтожить самых сильных людей. Воины, один вид которых наводит страх, действуют обычно так: когда они израсходуют все стрелы, но не смогут отразить врагов, тогда достают кованый меч. Так и дьявол, опустошив свой колчан, сверкающим лезвием крайней гордыни рубит подвижника.

Каковы же первые стрелы врага? Страшны чревоугодие, сладострастие, блуд. Ими он поражает самых юных. За ними следуют сребролюбие, стяжательство и тому подобные страсти. Когда подвижник справится с ними по благодати Божией, тогда лукавый, не находя других средств, внушает ему помысел превозношения и возвеличивает его безудержно, чтобы тот кичился перед братьями. Он заставляет его воображать, будто он понимает то, что многим неведомо, превосходит многих в посте, бдении и прочем подвиге и что множество других его благодеяний даже исчислить невозможно.

А память о прегрешениях он из ума изглаживает и заставляет предать собственные прегрешения полному забвению, лишь бы человек не смог обратиться к Богу с мольбой об исцелении: «Помилуй меня, ибо Тебе единому согрешил я» (Пс.50:4). Надменный человек говорит себе, как некогда дьявол:

Взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой[20]. Он представляет себя большим начальником, председательствующим на собраниях, как он поучает и исцеляет других.

Душа, введенная в столь великое заблуждение, развращается и гибнет, пораженная глубокой язвой. Что же нам делать, если нас захлестывают такие помыслы? Непрестанно вспоминать божественные слова: Я же червь, а не человек (Пс.21:7), я земля и прах. И еще слова Исаии: Вся Праведность наша – как запачканная одежда (Ис.64:6) и проч.

Если сестра сама себя сделает отшельницей и будет принимать эти душетленные помыслы, пусть вступит в киновию и принудит себя есть не один, а два раза в день. Ведь из-за чрезмерности подвига ее и уловила страсть превозношения. Пусть лучше она сносит укоры и брань со стороны сверстниц, что она не совершила ничего благого, и выполняет всякую службу, которую ей скажут.