Благородна и благочестива

— Верно, дитя. Открыть врата можно лишь в центрах концентрации всех четырёх стихий. Их сложно отыскать, но у дорогого Тадеуша получилось! Я тоже искал точки концентрации четырёх стихий — но ни одна не оказалась столь мощной, как на месте городского храма Фэйерхолда. Именно там источник наибольшей силы!.. Очевидно, именно поэтому, узнав о месте расположения будущих врат, Тадеуш и бросил свои исследования. Жаль! Дорогой кузен всегда был талантлив — и столь же мягкотел.

— Что же вы до сих пор не открыли врата? — невежливо перебила Камилла. — Силёнок не хватает?

— Не безнадёжна, — признал ллей Корнелиус, снисходительно улыбнувшись Камилле — как улыбаются младенцу, сумевшему донести ложку до рта. — Чтобы открыть врата магии, нужна магия четырёх стихий — то, чем не обладает ни один из оставшихся в мире магов. Мы слабы, к сожалению. Даже я. Мы ограничены. Амулет стихий, напротив, дарит абсолютную силу! С его помощью я открою врата, и магия — истинная, а не жалкие её ошмётки — вернётся…

— Магия вернётся, — жёстко перебил Патрик. — Вот только рвануть при открытии врат может так, что не только храм — весь город сотрёт в порошок, и даже замок едва уцелеет. А если перестараться, то через эти врата в мир прорвутся энергетические сущности, рядом с которыми себовы отродья с Островов — детские сказки. Об этом вы подумали, ллей Корнелиус? Вы не совладаете с силой, которую собираетесь пустить в мир!

Королевский регент отмахнулся от мага воздуха, ровно от назойливой мухи.

— Дитя! Жертвы неизбежны. Но подумай, сколько пользы принесут новые силы и возможности! Маги выстроят целые города щелчком пальцев, установят новые законы природы, откроют врата в соседние миры! А знания? Наш мир закостенел и высох. Только магия даст необходимый толчок, чтобы разбудить! Подтолкнуть развитие. Расширить границы… И это сделает жизнь людей лучше! Понимаешь ты?..

Неизвестно, понял ли регента ллей Блаунт, однако Камилла неожиданно поняла. На Островах, на одной с ними улице, жил отшельник. Книжник, после смерти которого обнаружили залежи свитков, фолиантов и рукописей, а также кучи непонятного хлама и залежей застарелой пыли. Нелюдимый, неулыбчивый и немногословный, он не имел семьи, не интересовался женщинами, не проявлял интереса к окружающим, не обнаруживал ни добродетелей, ни пагубных страстей, и оживлялся только пару раз в году, когда прибывали торговые суда, поставлявшие ему новые книги. Порой находился и учёный собеседник, которого книжник утаскивал в таверну или в свою отшельническую берлогу. Камилла, как-то раз подслушав пространную беседу о движении небесных тел, сделала вывод, что знаниями сосед обладал недюжинными — хватило бы на всё население королевства Айрон — однако ни делиться, ни претворять их в полезные изобретения не спешил.

Пэр Никлас, духовник, про него сказал, что знание ради знания ведёт к гордыне, притом неуместной. Но Камилла понимала. Это и впрямь оказалось единственной страстью одинокого, нелюдимого и замкнутого в неизбежной злобе человека.

Так, пожалуй, и абсолютная магия стала для ллея Корнелиуса единственным смыслом и навязчивой страстью, невзирая на множество заманчивых возможностей, которыми был наделён королевский регент. Для него они попросту меркли в сравнении.

— Вы назвали деда кузеном, — медленно проговорила Камилла, поднимая глаза на ллея Корнелиуса. — Оговорились? Деда? — обернулась к ллею Тадеушу она. — Правда, что ли?

Маг огня перевёл тяжёлый взгляд на ллея Корнелиуса. Невнятно промычал, вытягивая руку к регенту.

— Тяжело без свежего воздуха? — понятливо улыбнулся Корнелиус. — Трудно найти силы для огня? Неудивительно — огню нужен воздух. Ты верно подметила, дитя! — обратился уже к Камилле королевский регент. — Дорогой Тадеуш — мой кузен. Так же, как и его величество Родрег Айронфисский.

— Есть лишь три родственные ветви, — медленно проговорил Патрик. — Айронфисские, Эйросские и Рэдклиффские. Ватерлисские, маги воздуха, трон не наследуют. Если вы не принадлежите к первым двум, то…

— Ах, юноша, были бы вы хоть немного образованы в вопросах дворцового этикета и правах наследования, сразу бы всё поняли! Но увы, — ллей Корнелиус развёл руками. — Ваши родители не омрачали себя мыслями про обучение единственного отпрыска. Скудость ума…

— Да поняли мы, поняли! — не выдержала Камилла. — Я — лишнее звено, он — скудный умом, а вы-то кто, ллей Корнелиус?

— Маг воды, — мягко и грустно, словно разочарованный в тугих учениках наставник, улыбнулся Корнелиус.

— Как ллей Салават? — уточнила Камилла.

— Малыш Салават — мой младший брат, — дружелюбно откликнулся ллей Корнелиус. — Рождённый в один день со мной.

Камилла разве что руками не всплеснула: недаром лицо регента показалось ей знакомым! Как она могла проглядеть?! Похожи ллей Салават и ллей Корнелиус были совсем немного: разрез глаз, форма лица… Однако же «старший» из двойни обладал седыми волосами, приятной улыбкой и обходительными манерами, в то время как ллей Салават сохранил смоляные пряди, холодное выражение лица и такое же отношение к окружающим.