Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра

– В Штатах подали бы такой протест, что мало бы не показалось. Ведь видно было, что, когда Экселент Дэй выходила на прямую из поворота, жокей осадил ее так, что у нее чуть кишки не вывалились. Победитель был определен заранее – мошенник и не пытался выиграть.

Осведомленные – а их было очень немного – улыбнулись про себя. И впрямь в раздевалках жокеев и тренеров прошел шепоток, что выиграет не Экселент Дэй, а Уиннерз Дилайт.

– Ну что вы, мистер Блицманн, – возразил Данросс. Никем не замеченный, он проходил мимо и, услышав этот разговор, остановился. – Если бы жокей не старался или если бы имели место нарушения правил, распорядители сразу обратили бы на это внимание.

– Может, для любителей и для такого небольшого ипподрома это и нормально, Иэн, но у нас на любом профессиональном ипподроме жокей Экселент Дэй был бы дисквалифицирован на всю оставшуюся жизнь. Я все время следил за ним в бинокль. – Блицманн с кислой миной забрал выигрыш и, тяжело ступая, пошел прочь.

– Паг, ты видел, чтобы жокей сделал что-то недозволенное? – спокойно осведомился Данросс. – Сам я за этим забегом не следил.

– Нет, не видел.

– Кто-нибудь видел?

Стоявшие рядом покачали головами.

– Похоже, все было в порядке, – сказал кто-то. – Ничего такого.

– Ни от кого из распорядителей запросов не поступало. – Тут Данросс заметил толстую пачку денег в руке Горнта и поднял взгляд на него. – Квиллан?

– Нет. Но должен сказать откровенно, что манеры у этого типа отвратительные. Я совсем не уверен, что он находка для Скакового клуба. – В этот момент Горнт увидел Робина Грея, проходившего мимо, чтобы сделать ставку, и улыбнулся мысли, которая вдруг пришла ему в голову. – Прошу извинить. – Он вежливо кивнул и ушел.

Кейси обратила внимание, как Данросс смотрел на пачки банкнот, которые Горнт засунул в карман, и от мелькнувшего у него на лице выражения вся похолодела.

– А может, Блицманн… может, он прав? – нервно спросила она.

– Конечно, может быть. – Теперь все внимание Данросс обратил на нее. – Такое случается где угодно. Дело, вообще-то, не в этом. Не было протестов ни от кого из распорядителей, жокеев или тренеров. – Глаза у него отливали стальным блеском. На лбу пульсировала маленькая жилка. – Вообще-то, дело не в этом. – «Нет, – думал он. – Дело в том, что надо уметь вести себя, черт возьми. Так или иначе, успокойся. В эти выходные тебе нужно быть очень хладнокровным, очень спокойным, очень собранным».

Весь день его преследовали неприятности. Единственным светлым моментом стала Рико Андзин-Грессерхофф. Но прощальное письмо АМГ снова повергло его в уныние. Оно так и лежало в кармане; в нем предлагалось, если подлинные папки еще не уничтожены, подогреть десяток отдельных, разбросанных по всему тексту страниц и тайно передать секретную информацию, написанную на них невидимыми чернилами, лично премьер-министру или нынешнему главе Эм-ай-6 Эдварду Синдерсу, а копию вручить Рико Андзин в запечатанном конверте.

«Если я это сделаю, придется признать, что переданные Синдерсу папки поддельные. – Данроссу уже надоела вся эта история с АМГ, шпионскими делами и инструкциями. – Черт возьми, Мэртаг приедет позже, сэр Джеффри сможет позвонить в Лондон насчет Типтопа и Брайана Квока не раньше четырех часов, а тут еще, Господи Иисусе, какой-то невоспитанный тип называет нас всех любителями… какими мы и являемся. Ставлю сотню против погнутой шляпной булавки, что Квиллан знал результат до забега».

Тут ему кое-что пришло в голову, и он как ни в чем не бывало спросил:

– Как вам удалось выудить победителя, Кейси? С помощью булавки?[109]

– Мне назвал его Питер. Питер Марлоу. – Она изменилась в лице. – О! Вы думаете, он слышал, что победитель определен заранее?

– Если бы я хоть на секунду заподозрил, что это так, результаты забега были бы аннулированы. Теперь уже ничего поделать не могу. Блицманн… – Он вдруг охнул, потому что пришедшая в голову мысль раскрылась перед ним во всей полноте.

– В чем дело?

Данросс взял ее под руку и отвел в сторону.

– Вы готовы рискнуть, чтобы получить свои «отвальные»? – спросил он вполголоса.

– Конечно, конечно, Иэн, если это в рамках закона. Но чем я рискую? – Она и так была насторожена, а сейчас напряглась до предела.

– Всем, что у вас есть в банке, вашим домом в Лорел-Каньон, вашими акциями в «Пар-Кон» против суммы от двух до четырех миллионов в течение тридцати дней. Что скажете?

Сердце у нее колотилось, его нескрываемое возбуждение захлестывало.

– О’кей, – произнесла она и тут же пожалела об этом, потому что внутри все затрепетало. – Боже!

– Прекрасно. Подождите здесь минутку, я схожу за Бартлеттом.

– Подождите! Он что, тоже принимает в этом участие? О чем вообще речь, Иэн?

Он расплылся в улыбке:

– О небольшой возможности подзаработать. Да, без Бартлетта никак нельзя. Из-за этого вы можете передумать?

– Нет, – взволнованно ответила она, – но я сказала, что хочу получить свою… то, что мне будет причитаться, вне «Пар– Кон».

– Я помню. Подождите здесь.