Благословение и проклятие инстинкта творчества

• «Когда зимой Лев Лопатин (855 – 1920; философ, председатель Московского психологического общества (с 1899 г.). – Е. М.) входил в переднюю, то из-под высокой барашковой шапки были видны одни глаза, так он был весь обмотан длинным вязанным серым шарфом, который потом без конца разматывался. Я помню, как в самом разгаре лета, в жару, в июле Лев Михайлович приезжал к нам в Михайловское в больших зимних калошах…» (из книги М. Морозовой «Мои воспоминания», российск. публ. 2007 г.). Быть может, так перефразируя О. Уайльда, должен одеваться «истинный философ»?;

• «Поэт Константин Бальмонт (1867–1942) любил носить на платье цветы. Не потому, что следовал моде, в подражание Оскару Уайльду или кому другому. Он прикалывал себе цветок в петлицу, не только когда выходил куда-нибудь на парадный обед, собрание, на своё выступление, но когда был и дома один, в деревне, где его никто не видел… В комнате у него всегда стояли живые цветы, подношения дам, самые разнообразные. Иногда большой букет, иногда один цветок…» (из книги Е. Андреевой-Бальмонт «Воспоминания», российск. публ. 1997 г.);

• «В первой половине 1890-х годов многие москвичи обращали внимание на молодого, красивого человека, одетого по-кавказски – в чёрной бурке и барашковой шапке, разгуливавшего по Тверской улице и Тверскому бульвару с хлыстом в руках, – это был поэт-декадент Александр Емельянов-Коханский (1871–1936). В 1895 году появилась его книга стихов «Обнажённые нервы». Книга для оригинальности была отпечатана на розовой бумаге и с необыкновенным портретом автора: он изображён Демоном – в плаще и латах, с огромными крыльями. Книга, должно быть тоже для курьёза, была посвящена «Самому себе и египетской царице Клеопатре». В предисловии издатель А. С. Чернов говорит: «Осмелюсь думать, что угодим всем, в особенности «перлам земли», приложив портрет и автограф первого смелого русского декадента». Автор же в своём предисловии к книге говорит: «За содержание, я думаю, меня никто не будет упрекать, кроме наших либералов, стоящих на страже куриной и петушиной нравственности…» Автор книги «Обнажённые нервы» задумал выпустить и вторую книгу своих стихов, насколько помнится, под названием «Песни мертвеца», предполагая приложить к книге свой новый портрет в виде скелета, но встретились цензурные недоразумения, и книга не появилась в свет» (из книги И. Белоусова «Ушедшая Москва. Воспоминания», Россия, 2002 г.). «…Дурака валял Емельянов-Коханский совсем не так уж плохо, как это может показаться сначала. Мне думается, что он имел на начинающего Брюсова значительное влияние…» (из Дневников И. Бунина, российск. изд. 2000 г.);

• «Максимилиан Волошин (1877–1932) был невысокий плотный, с гривой тёмных вьющихся волос; борода и усы делали его похожим на льва… Он носил бархатную блузу и большой мягкий бант вместо галстука. Дома он одевался в греческую тунику и сандалии и, чтобы кудри не рассыпались повязывал bandeau… Человек утончённый и образованный, он был философом, интересовался Индией и индуизмом…» (из Воспоминаний Маревны) М. Воробьевой-Стебельской «Моя жизнь с художниками «Улья», российск. изд. 2004 г.);

• «Гийом Аполлинер (1880–1918) носил серо-голубой жилет с металлическими пуговицами, уверяя, что это форма голландской Ганзы, но не объясняя при этом, почему считаем нужным носить эту форму…» (из книги Я. Парандовского «Алхимия слова», Польша, 1951 г.);

• «В Алексее Толстом (1882/83 – 1945) чувствуется и первобытный человек, и древняя Россия… Плотный, крутоплечий, породистый, выхоленный и расчёсанный, как премированный экземпляр животноводческой выставки. В спадающей на уши парикообразной причёске, в модном в те годы цветном жилете и в каких-то особенного фасона больших воротничках – сознательное сочетание старинного портрета и модного дендизма…» (из воспоминаний Ф. Степуна «Бывшее и несбывшееся», Россия, 2001 г.). «…Большой, толстый, длинные волосы на косой пробор (могли бы быть покороче). Одет вообще с «нынешней» претенциозностью – серый короткий жилет, отложной воротник, «как у ребёнка», с длиннейшими острыми концами, смокинг с круглой фалдой, которая смешно топорщится на его необъятном заду… Совсем «добрый малый» (из Дневника Р. Хин-Гольдовской, Россия, 8 января 1913 г.);