Благословение и проклятие инстинкта творчества

• «Виссарион Белинский (1811–1848) являлся иногда на литературно-дипломатические вечера одного аристократического литератора (князя В. Одоевского. – Е. М.)… Раз в субботу, накануне Нового года, хозяин вздумал варить жжёнку «в узком кругу», когда главные гости разъехались. Белинский непременно бы ушёл, но перед ним стояла баррикада мебели, он как-то забился в угол и перед ним поставили небольшой столик с вином и стаканами. Жуковский в белых форменных штанах с золотым «позументом» сел наискось от него. Долго терпел Белинский, но не видя улучшения своей судьбы, он стал несколько подвигать стол; стол сначала уступал, потом покачнулся и грохнул наземь, бутылка бордо пресерьезно начала поливать Жуковского. Он вскочил, красное вино струилось по его панталонам; сделался гвалт, слуга бросился с салфеткой домарать вином остальные части панталон, другой подбирал разбитые рюмки… во время этой суматохи Белинский исчез и близкий к кончине, пешком прибежал домой…» (из мемуаров А. Герцена «Былое и думы», Великобритания, 1855 г.);

• «Известно, что Иван Крылов (1769–1844) любил хорошо поесть и ел очень много. Садясь за стол в Английском клубе, членом которого он состоял до смерти, он повязывал себе салфетку под самый подбородок и обшлагом стирал с неё капли супа и соуса, которые падали на неё; от движения салфетка развязывалась и падала; но он не замечал и продолжал обшлагом тереть по белому жилету (который он носил почти постоянно) и по манишке…» (из воспоминаний В. Кеневича, Россия, 1870 г.). «Иногда рассеянность его доходила до того, что он клал в свой карман вместо носового платка всё, что ни попадалось в руки, своё или чужое. За обедом сморкал он иногда то чулком, то чепчиком, которые вытаскивал из своего кармана…» (из очерка М. Лобанова «Жизнь и сочинения Ивана Андреевича Крылова», Россия, 1847 г.). «…Когда обед кончился, то около места Ивана Андреевича на полу валялись бумажки и косточки от котлет, которые или мешали ему работать, или нарочно из скромности направлялись им под стол…» (из Воспоминаний Н. Еропкиной, Россия, 1880 г.);

• «По выходе из крепости (за призывы к свержению самодержавия он отбывал наказание в Петропавловской крепости в 1862–1866 гг.. – Е. М.) Дмитрий Писарев (1840–1868) пришел в крайнее возбужденное состояние, выразившееся рядом совершенно несообразных поступков: за обедом, например, в одном доме, кажется, у Благосветова, он смешал на одну тарелку все кушанья и ел эту мешанину…» (из очерка Е. Соловьева «Дм. Писарев, его жизнь и литературная деятельность», Россия, 1893 г.);

• «Писатель Глеб Успенский (1843–1902) мог пользоваться чужими носовыми платками и даже сморкаться в салфетку за общим столом…» (из статьи П. Зиновьева «Больной Успенский», СССР, 1939 г.);

• «Павел Антокольский (1896–1978) – поэт, актёр и режиссёр. – Е. М.) только начинал (конец 1910-х гг.. – Е. М.), ещё не вышло у него ни одной книжки, но в том, что он поэт, никто не сомневался… Когда он волновался, он начинал грызть носовой платок – правда, у него носовой платок всегда был чистый…» (из воспоминаний Н. Щегловой-Антокольской «Это был Павлик», российск. изд. 2007 г.);

• «Авраам Линкольн (1809–1865) нередко лез своим ножом в маслёнку и допускал множество других подобных промахов, которые шокировали его жену Мэри и приводили её в бешенство. Она считала, что хорошие манеры за столом – это чуть ли не священный ритуал…» (из сборника Р. Белоусова «Частная жизнь знаменитостей: Собрание редких случаев, любовных историй, курьёзов, слухов», Россия, 1999 г.);

• Вера Нащокина, жена близкого друга Александра Пушкина (1799–1837) П. В. Нащокина, свидетельствовала: «Помню, в последнее пребывание у нас в Москве (осень 1836 г.)… Пушкин за прощальным ужином пролил на скатерть масло. Увидя это, Павел Войнович с досадой заметил: «Эдакой неловкий! За что ни возьмёшься, всё роняешь!» «Ну, я на свою голову. Ничего…» – ответил Пушкин, которого, видимо, взволновала эта дурная примета…» (из воспоминаний «Рассказы о Пушкине», Россия, 1898 г.);

• «Михаил Туган-Барановский (1864/65 – 1919) – «экономист, историк, публицист, один из представителей «легального марксизма». – Е. М.) шёл академической дорогой… был рассеян анекдотически, как профессор немецких юмористических листков. То вдруг на торжественном обеде, к ужасу хозяйки, возьмёт с вазы ананас и, в пылу разговора, весь его уплетёт один; то, на подобном же обеде, – нужно ему взять к ростбифу огурец – он, занятый разговором, тянется через стол и берёт вилкою огурец с тарелки сидящего напротив гостя…» (из сборника В. Вересаева «Литературные портреты», российск. изд. 2000 г.);