Благословение Небожителей 1-5 тома (ЛП)

— За что тут извиняться? Раз уж я посмел его ударить, неужели испугался бы мести? — Помолчав, он попросил: — Ваше Высочество, конечно, ты прав в стремлении наказать Ци Жуна. Но всё же, прошу, не стоит конфликтовать с Его Величеством. Его Величество — глава государства, а также человек, старший по возрасту. Он мыслит иначе, чем мы с тобой. А если вы начнёте ругаться, государыня расстроится, глядя на вас. У неё и без того немало поводов для переживаний.

Да разве Се Лянь сам не ведал, что у его матери немало поводов для переживаний?

Мать Ци Жуна приходилась государыне единоутробной младшей сестрой, между ними существовала глубокая привязанность. В молодости, ещё ничего не смысля в жизни, младшая сестра впервые влюбилась и всем сердцем жаждала свободы. Поверив сладким речам возлюбленного, она разорвала оговоренную помолвку и сбежала с телохранителем из императорской охраны. Но оказалось, что вышла она за подлеца — не прошло и полугода их жизни в домике, похожем на собачью конуру, где приходилось ютиться августейшей особе, привыкшей к роскоши, тот телохранитель показал свою истинную натуру. Он предавался пьянству и разгулу, а когда родился Ци Жун, стал поднимать руку на жену и сына. В конце концов, для матери с ребёнком такая жизнь сделалась невыносимой. Когда Ци Жуну исполнилось пять, женщина, понурив голову, вернулась во дворец, взяв с собой сына. Поскольку она давно стала героиней скандальных слухов о знатной семье, целыми днями женщина не покидала дворца и остаток жизни провела в грусти и печали, окружая всё большей любовью лишь единственного сына.

К несчастью, однажды, во времена смуты, мать Ци Жуна, чтобы защитить государыню, закрыла её от шальной стрелы. А перед смертью доверила Ци Жуна своей сестре.

Государыня посчитала своим долгом отдать все силы на воспитание мальчика. Но… чужой ребёнок всегда приносит множество хлопот. Его трудно воспитывать — излишнюю строгость легко спутать с жестокостью, а в память о любви к сестре государыня жалела ребёнка, относилась к нему с состраданием; не воспитывать тоже нельзя — ведь если всё спускать с рук, ребёнок станет таким, как сейчас. При отсутствии каких-либо ограничений в будущем положение только усугубится. Государыня часто пребывала в недоумении — ведь она относилась к Се Ляню и Ци Жуну практически одинаково, почему же воспитанные ею дети столь сильно различались характерами?

В этот момент Се Лянь вдруг вспомнил о мальчике, который по-прежнему лежал на кровати для больных. Подняв занавеску, принц увидел, что ребёнок в какой-то момент снова сел и, кажется, только что подглядывал за происходящим сквозь просвет между занавесками. Но стоило Се Ляню отодвинуть занавесь, и мальчик снова послушно улёгся.

— Случившаяся ссора не напугала тебя? — спросил принц. — Не обращай внимания, ты здесь ни при чём.

К принцу обратился лекарь:

— Ваше Высочество, мы закончили перевязывать раны ребёнка. Теперь ему необходим лишь покой и отдых.

Се Лянь склонил голову:

— Благодарю за ваш труд. — Затем вновь наклонился к мальчику и спросил: — Где твой дом? Мне проводить тебя?

Ребёнок покачал головой:

— Дома нет.

Фэн Синь, чья рука теперь висела на повязке, подошёл ближе и спросил:

— У него нет дома? Неужели он и правда нищий попрошайка?

Судя по худобе и маленькому росту ребёнка, а также запачканной одежде, предположение было более чем вероятно. Если ему некуда возвратиться, бросить его во дворце или же выкинуть на улицу нельзя, поэтому Се Лянь, немного поразмыслив, сказал:

— Раз так, давайте пока заберём его с собой на гору Тайцан.

К всеобщей неожиданности Му Цин произнёс:

— Он лжёт.

Человек, поднимаясь наверх, остаётся человеком. Человек, опускаясь вниз, остаётся человеком.

Се Лянь повернулся к Му Цину.

— Что это значит?

— В столице все беспризорники, которым некуда возвращаться, держатся вместе. Они часто просят милостыню неподалёку от моего дома, и я знаю каждого в лицо. А этого ребёнка никогда не видел.

Мальчик смотрел на Му Цина, не произнося ни звука.

Фэн Синь с сомнением спросил:

— И у кого они просят милостыню? У тебя что ли? И ты подаёшь?

Му Цин уставился на него и ответил:

— От них не отвязаться. Что ещё остаётся, кроме как подать?

Но Фэн Синю всё же рассказ юноши казался невероятным, он замолчал, бросив лишь короткое «О».

Се Ляню захотелось смеяться, глядя на то, как общаются эти двое. Му Цин же добавил:

— Кроме того, на его одежде много заплаток, и судя по стежкам, наверняка это недавняя работа кого-то взрослого. У него дома есть по меньшей мере один старший. Может быть, условия не слишком хорошие, но он определённо не бездомный попрошайка.

Се Лянь, конечно, никогда бы не обратил внимания на то, как сделаны стежки на заплатках, как и не различил бы, взрослый ли их оставил. Но Му Цин когда-то был слугой в монастыре Хуанцзи и у себя дома тоже часто выполнял мелкие поручения. Присмотревшись внимательнее, принц убедился в его словах и потому спросил ребёнка:

— У тебя дома есть кто-то взрослый?