Благословение Небожителей 1-5 тома (ЛП)

Договорив, он, не выпрямляясь, направился к выходу из дворца. Цзюнь У позвал:

— Сяньлэ!

Се Лянь остановился. Цзюнь У посмотрел на него и со вздохом сказал:

— Тебе не под силу спасти всех.

Се Лянь медленно выпрямился.

— Под силу это мне или нет, я узнаю, только если попытаюсь. И даже если Небеса скажут, что я непременно должен умереть, пока меч не пронзит моё сердце, пригвоздив к земле так, что нельзя пошевелиться, я всё ещё буду жить и я всё ещё буду, на последнем издыхании, бороться до конца!

В этот раз возвращение в мир смертных отличалось от всех предыдущих. Се Ляню казалось, будто бы он отбросил каку-то ношу. Он ощущал и лёгкость, и в то же время — тяжесть. И первым делом безотлагательно отправился в императорский дворец.

Государь и государыня сидели во внутренней комнате императорского кабинета и тихо разговаривали, их лица были усталыми и сосредоточенными. Се Лянь подошёл к двери, немного постоял, волнуясь, затем утихомирил эмоции, приподнял занавеску и вошёл.

— Отец.

Государь и государыня одновременно обернулись и застыли в потрясении. Через мгновения всё-таки первой на ноги вскочила государыня с радостным криком:

— Наш сын!

Она протянула руки и подошла поприветствовать его, Се Лянь поддержал матушку за плечи. Но улыбка не успела сойти с его лица, когда принц вдруг увидел, как помрачнел государь, восклицая:

— Зачем ты спустился?!

Улыбка на лице принца застыла.

Ранее, подслушав разговор родителей в императорском дворце, Се Лянь решил, что его отец всё-таки по нему скучает, и на самом деле у него не так много претензий к сыну, как кажется на первый взгляд. Он думал, что вернувшись, увидит хоть немного радости на лице отца. И в таком случае сам будет относиться к нему мягче. К его неожиданности, государь отреагировал вот так — ни капли не приветливо. Поэтому и Се Лянь тут же ощетинился и с крайним почтением, как предписывал протокол, ответил:

— Почему я спустился? Не по вашей ли вине? Народ Юнъани поднял восстание. Не потрудитесь ли спросить у своей совести, может быть, определённая ответственность за это ложится и на вас?

Лицо государя мгновенно исказилось, он сурово бросил:

— Моя ответственность? Тебе ли говорить мне подобные слова?! — Он разгневался до такой степени, что позабыл даже о том, чтобы назвать себя в соответствии с регламентом^[131].

Государыня, уронив слезу, произнесла:

— Дело приняло подобный оборот… ну зачем же вы ещё ссоритесь?

Се Лянь ответил:

— Мы не ссоримся, а говорим по существу. Пусть ты — глава государства, мой отец, но если на тебе лежит ответственность за случившееся, почему я не могу сказать об этом? Почему ты не приложил все усилия, чтобы помочь людям, пострадавшим от бедствия? Пускай выделенные на это деньги пошли на корм чиновникам на местах, почему ты не занялся избавлением от взяточников и казнокрадов? Если бы ты, действуя быстро и решительно, расправился с каждым, кто попался на воровстве, кто из этих паразитов посмел бы снова позариться на деньги государства? Неужели положение дел было бы не лучше сложившегося сейчас?

На висках государя вздулись вены, он ударил по столу.

— Придержи язык! Ты думаешь, государственная казна — это бездонная яма? Что ею можно заполнить все дыры, какие есть? Да ещё расправляться с каждым, кто попался! Если бы это было так просто, если бы один приказ государя мог дать немедленный результат, исполненный неукоснительно, откуда бы тогда взялись эти взяточники и казнокрады, которых невозможно искоренить из поколения в поколение? Что ты понимаешь, невежественное дитя? А ещё пришёл учить меня управлять государством!

— Хорошо, я действительно ничего в этом не понимаю. Но даже если в столице беженцам не осталось места, если необходимо было их прогнать, почему вы не выделили им больше путевых расходов? Почему бы не проводить их на восток под конвоем, чтобы никто не пострадал в пути?

От гнева государь выпучил глаза, указал на небо и закричал:

— Убирайся. Сейчас же убирайся! Убирайся обратно к себе на небеса! Ты раздражаешь меня одним своим видом! И чтобы больше не появлялся здесь!

Се Лянь, полный воодушевления, спустился вниз, увидел родителей впервые за долгое время, но услышал от отца приказ убираться прочь на небеса. Принц не ответил ни звуком, лишь отвесил поясной поклон и вышел прочь. Государыня выбежала задержать его:

— Мой сын!

Се Лянь мягко ответил:

— Матушка, вам не стоит беспокоиться, я просто пройдусь по столице, посмотрю, как обстоят дела.

Государыня покачала головой:

— Мой сын, я ничего не знаю о великих государственных делах, но я прекрасно знаю твоего отца. И все эти годы я видела, каким правителем он был. Тебе может казаться, что он поступил нехорошо, иногда мне самой так казалось, я просто не высказывала, только и всего. Но тебе не стоило заявлять это ему в лицо, ведь он же твой отец. Если ты говоришь такое, глядя прямо ему в глаза, для него это звучит жестоким упрёком.

Се Лянь открыл рот, но всё же промолчал. Государыня продолжила: