Благословение небожителей. Том 5

Фэн Синю этого было достаточно – он всё понял. Глаза его чуть не вылезли из орбит, он ткнул в Му Цина пальцем, да так и замер. Затем резко наклонился, схватил с пола холщовый мешок и швырнул его в бывшего товарища с криком:

– Убирайся! Убирайся! Убирайся! Убирайся!

Очередной мешок с рисом, который Му Цин сам же принёс, угодил ему в лицо, отчего он попятился на пару шагов и задохнулся.

– А я-то думаю, с чего такая перемена! Ублюдок, чтоб тебя… Не смей мне больше попадаться на глаза! – рявкнул Фэн Синь.

– Да! Я виноват! Признаю и приношу извинения! – хрипло заспорил Му Цин. – Но я всего лишь пытался решать насущные проблемы! Если бы я не вернулся на нижние Небеса, всем бы пришёл конец! Ваши родители, моя мать… А мы втроём неизвестно сколько бы ещё барахтались в грязи! Но я-то ещё могу…

– Дерьмо собачье! – выругался Фэн Синь. – На хер никому не сдались твои оправдания! Вон, катись отсюда!

– Ты бы на моём месте…

Фэн Синь не дал ему договорить:

– Хватит молоть чушь! И слушать не желаю! Никогда и ни за что я бы так не поступил! Нечего нас сравнивать, просто ты неблагодарная тварь – вот и весь разговор!

Лицо Му Цина потемнело от злости, и, сделав шаг вперёд, он бросил:

– То есть когда его высочество промышляет грабежом, ты готов войти в его положение? А я лишён такой милости?

– Чего? Каким грабежом? Твою мать, что ты несёшь?

Се Лянь почувствовал, что задыхается. Видя, как гнев на лице Фэн Синя постепенно уступает место недоумению, Му Цин понял, что сболтнул лишнее, и обернулся к принцу:

– Вы… вы не?..

Он и подумать не мог, что принц скроет эту историю от Фэн Синя.

– А-а-а!

Вконец обезумев, Се Лянь схватил первое, что попалось под руку, и погнал Му Цина прочь из дома. Тот уже осознал, каких бед натворил, прикусил язык и покорно сносил удары. Только выбежав на улицу, Му Цин увидел в руках у принца метлу и возмутился:

– Вы это нарочно? Насмехаетесь надо мной?!

– Убирайся!

Се Лянь так замахнулся метлой, что поднялся ветер. Му Цин едва успел уклониться, на лице его проступила багровая ссадина. Коснувшись ладонью щеки, он увидел на пальцах кровь и застыл в смятении.

– Ладно. Я ухожу… – выпалил он.

Весь дрожа, Се Лянь нагнулся и упёрся руками в колени. Му Цин сделал несколько шагов.

– Я правда ухожу.

Принц вскинул голову, и Му Цин заглянул ему в глаза, затем сглотнул, взмахнул рукавами и побрёл прочь, не оборачиваясь.

Фэн Синь, который всё это время стоял как столб, только теперь выскочил из хижины.

– Ваше высочество! Он что, белены объелся? Какое ещё ограбление?

– Не спрашивай, Фэн Синь, умоляю… – пробормотал Се Лянь, приложив ладонь ко лбу.

– Нет, я, конечно, в это не верю, просто хочу знать, что случилось…

Се Лянь закричал, закрыл уши руками, забежал в дом и захлоп-нул дверь в комнату.

Именно непоколебимая вера Фэн Синя в невиновность принца и послужила причиной тех бед, что обрушились на них дальше.

Се Ляню хотелось сбежать туда, где никто его не знает, но, памятуя о словах Безликого Бая, он не осмеливался – оставалось только сидеть взаперти в одиночестве. Как бы ни звали его Фэн Синь и матушка, он не откликался. Только спустя два дня принц постепенно начал приходить в себя и, когда Фэн Синь в очередной раз постучал в дверь, молча отворил ему. Тот замер на пороге с тарелкой в руках.

– Государыня приготовила для вас обед и просила, чтобы я обязательно передал. – На тарелке лежало зелёно-фиолетовое нечто, один вид которого приводил в ужас. – Но если вы считаете, что это опасно для жизни, я что-нибудь придумаю, а вашей матушке мы ничего не скажем! – Он делано рассмеялся.

Се Лянь понял: Фэн Синь ещё терзается любопытством, что там за история с грабежом, но боится расспрашивать и потому делает вид, будто ничего не было. Бедняга пытался вести себя непринуждённо, но шутки никогда особо ему не давались, и это только прибавляло неловкости.

Надо признать, блюда, приготовленные государыней, были поистине ужасны. Чем больше она старалась, тем меньше результаты её трудов походили на что-то съедобное. Сам принц прежде никогда не готовил, однако его стряпня получалась вполне сносной – вероятно, талант достался ему от природы. Тем не менее Се Лянь всё же взял тарелку и, усевшись за стол, честно съел всё её содержимое – вкуса он не почувствовал.

Впрочем, было среди этого мрака и одно светлое пятно: принц боялся, что той ночью о его падении узнала вся округа, но государь с государыней, судя по их поведению, остались в неведении – в противном случае отец бы уже ругал непутёвого сына на чём свет стоит. Фэн Синь умел держать язык за зубами, а значит, можно было пока не волноваться хотя бы на этот счёт.

Фэн Синь вышел из-за стола, и Се Лянь, очнувшись от своих невесёлых дум, поинтересовался:

– Ты куда?

Тот взял лук и ответил:

– Мне пора, нужно давать представления.

– Я пойду с тобой, – поднялся следом принц.

Фэн Синь заколебался:

– Не стоит, вам лучше позаниматься…