Благословенный

Дженни робко и с любопытством разглядывала отца Патрика. Мальчик был на него похож. Как странно, дети Кэрол так походили на их отцов, а нее — ни капли. Одетый в длинный черный плащ, под которым была видна светлая рубашка, темно-серые брюки, кожаные туфли, он показался девочке очень строгим, даже суровым. Он был видным, солидным, не смотря на молодость, весть такой из себя, представительный и важный. Хорошо сложенный, стройный, с прямой осанкой и самоуверенным высокомерным взглядом. Дженни еще не доводилось встречать таких людей, она видела таких только по телевизору. Людей, как выражалась ее тетя, высокого полета, которые считали себя главными в этой жизни. Этот человек производил такое же впечатление. Все в нем кричало о силе и властности, что он, и только он распоряжается в этой жизни, а все остальные только подчиняются. Это было неприятно. Ей очень понравилось его лицо, несмотря на немного надменное выражение, но не понравились глаза, хоть их и можно было назвать красивыми, одинакового с Патриком цвета — цвета мокрого асфальта. Колючие, пронзительные, с тяжелым невыносимым взглядом. И почему-то Дженни почувствовала, что боится этого человека. С ним она бы ни за что не осталась, как с Рэем. В отличии от Рэя, он не внушал ей никакого доверия, наоборот. По крайней мере, так показалось лично ей. Вот Рэй был совсем другим. Он сразу располагал к себе, сразу начинал нравиться, с первого взгляда. Он был легким. А этот человек — нет. Наоборот, он был очень даже тяжелым, через чур. Таким тяжелым, что своей тяжестью давил все вокруг и всех. Дженни уже чувствовала это давление. И это ей не нравилось. И вместе с тем этот мужчина завораживал, чем именно — не понятно. Может быть, своим приятным обликом, хоть и не мягким, но все равно привлекательным. Может, чувствующейся в нем внутренней силой и уверенностью.

Почувствовав ее взгляд, Джек повернул к ней голову.

— Здравствуйте, — девочка робко улыбнулась ему. — Я Дженни.

— Привет, — Джек окинул ее внимательным взглядом, слегка удивленный тем, насколько красивой оказалась эта девочка. И как она походила на Мэтта. Теперь понятно, почему это Патрик так ею одержим. Влюбился.

Джеку вдруг стало не по себе из-за ее сходства с отцом. Те же большие карие глаза, прекрасные, тронутые печалью. Черные роскошные волосы. Высокая. Из-за роста и уже сформировавшегося телосложения казалась старше своего возраста. Кажется, ей пятнадцать? Ни за что бы не подумал. Застенчивая, робкая, тихая. Не из бойких, сразу видно. И на него смотрела с затаенным страхом, настороженно. Это позабавило Джека. Чего это она его сразу испугалась? Он ничего такого не сказал и не сделал. Несмотря на всю ее красоту и очарование, Джек не почувствовал к ней симпатии. Ему не нравилось то, что Патрик ею так увлекся. Не нравилось, что в их жизнь вклинилось что-то, имеющее отношение к Мэтту. С тех пор, как он погиб, Джек пытался уничтожить все, что могло о нем напоминать, вычеркнуть его из своей жизни, вернее, из жизни Кэрол. Откуда они откопали эту девчонку? Джек знал, что ее пригрел Рэй, конечно, по просьбе Кэрол. А она, не побоялась доверить ему такую соблазнительную девицу, которая совсем уже не походила на ребенка? Рэй будет не Рэй, если не оприходует ее. Если еще этого не сделал. Хотя… вряд ли. Малолетки Рэя никогда не интересовали. Но вот через несколько лет… Сейчас же Дженни его явно не интересовала, как объект для желания. И он по прежнему смотрел влюбленными глазами на Кэрол. А она все так же оставалась к его любви равнодушна. А Джека это так же радовало, как и раньше. Встретившись с горящими ненавистью глазами Рэя, Джек не удержался от насмешливой ухмылки. Он ожидал, что Рэй бросится на него с упреками, обвиняя в том, что произошло, но, к его удивлению, сегодня воинственный пыл в Рэе напрочь отсутствовал. Наоборот, он выглядел каким-то потерянным, сникшим. Ошеломленным. Что же, это не удивительно. Наверное, просто еще не пришел в себя после новости, что его драгоценная Кэрол чуть на тот свет не отправилась. Ведь он только узнал. В отличии от него, у Джека было время прийти в себя. Но Рэй его сейчас интересовал меньше всего. И все остальные тоже. Он смотрел на Кэрол, и тем самым пытался изгнать из своей памяти то, что стояло перед его мысленным взором до сих пор — мертвая Кэрол. Кэрол, сердце которой не билось. Это было реально, по-настоящему. Сейчас, видя ее живой, он вдруг почувствовал, что его раздражение уходит, уступив место облегчению и радости. Ему вдруг захотелось подойти к ней и обнять. Нет, он не готов был к ее смерти. Не хотел этого. То, что он ощутил в те мгновения, было ужасно, нестерпимо. И боль, которую он испытал, увидев ее бездыханной, была невыносимой. Нет, ее смерть бы не освободила его, как он предполагал, она бы заставила его страдать всю оставшуюся жизнь. И ощущение пустоты, одиночества, охватившие его, когда он понял, что ее больше нет, превратили бы его жизнь в ад. Ад, в котором он жил после аварии и в который не хотел возвращаться.