Благословенный

— К черту папу! — вскричал Патрик, не обращая внимания на отца, стоявшего за его спиной. — Он ни хрена ничего не знает и не понимает, он не может принимать никаких решений относительно нас. Если он нас не отпустит, я всем это расскажу! Журналистам, полиции — всем! Мы не его рабы, он не может нами командовать и силой удерживать! Расскажу, что он тебя бил и обижал! Что я сам видел, как он избивал тебя ремнем, что если бы не помешал, он бы тебя убил! Все расскажу! Что довел до попытки самоубийства! — подскочив, Патрик обернулся к отцу, вперив в него вызывающий взгляд. — Слышал?

Все изумленно уставились на Джека в ожидании его реакции. Он не отрывал он Патрика тяжелого неподвижного взгляда и молчал.

— Если мама захочет уйти, она уйдет, и ты мешать ей не будешь. Если хочешь, чтобы она была с тобой, чтобы мы были, сделай так, чтобы она сама этого захотела. Захотела быть с тобой снова, по своей воле, а не по принуждению. Ты не имеешь права нас заставлять. Ее заставлять. Я тебе не позволю. Не хочешь нам верить — не надо! Но тогда и не мешай! Мама не поедет ни в какую психушку! Когда ее выпишут, мы поедем в Париж, у нас там важное дело, а потом решим, что делать дальше. Если мы решим свою проблему и она захочет, мы вернемся домой, к тебе.

— А если нет? — тихо спросил Джек.

— Нет, значит нет! — отрезал Патрик. — Разведетесь. Найдешь себе какую-нибудь Даяну и женишься, она родит тебе еще сына. Многие так делают. Ничего страшного.

— Вот как? Ничего страшного? Но я так не хочу. У меня уже есть и жена, и сын. Другие мне не нужны. Других никогда не будет.

— Раз так, тогда нас надо было беречь и ценить. Не обижать.

— Разве я тебя обижал? Чем? Когда?

— У тебя была любовница. Ты обижал маму. А значит, подвергал опасности ваш брак, нашу семью. Ты нам врал! Врал, когда мы тебе так верили! А теперь, когда мы к тебе вернулись… вместо того, чтобы радоваться, ты все время злишься. Значит, ты этому совсем не рад?

— Нет, я рад. Очень рад.

— Что-то я этого не заметил. Ты злишься из-за Нола? Ну и что? У тебя же была любовница. Наверное, даже не одна, судя по тому, как ты об этом рассуждаешь. А у мамы был Нол. Вы квиты. Хочется на кого-то злиться, найти виноватого — злись на себя, а не на нее, ты виноват, один только ты, я уже тебе об этом говорил. А на маме свою злобу нечего срывать, найди себе другую грушу для битья. Я вырос, и теперь она под моей защитой. Никто не будет ее обижать! Я знаю, она выпила эти таблетки, потому что отчаялась, думала, что ее некому защитить от тебя. Только есть кому! Я! Я могу ее защитить! Даже от тебя!

— От меня ее не нужно защищать, Рик, я люблю ее. И тебя я люблю. Я просто хочу, чтобы вы были со мной. А ты? Разве я тебе стал не нужен? Ты меня больше не любишь?

— Это глупые вопросы, — обиженно буркнул Патрик. — Ты мой папа. Конечно, я люблю тебя, и ты мне нужен. Но ты не хочешь мне верить. И маму обижаешь. Мне это не нравится. Я так не хочу. Даже если ты не можешь нам поверить, ты должен нам доверять.

— Доверять? Это трудно, сынок, после того, как вы сбежали, обманув меня, заставив все это время думать, что вы умерли.

— Я знаю. Но ты все равно должен нам доверять. Все равно.

— Хорошо. Но мне нужно время.

— У тебя его сколько угодно. Нам с мамой некуда спешить. Нам все равно надо еще самим во всем разобраться. Пока не разберемся, ты все равно не сможешь быть рядом с нами. Если мы сможем решить свои проблемы, сможем сделать так, чтобы не навредить тебе, мы вернемся, и тогда вы с мамой можете начать все сначала. Она захочет, я знаю. Она любит тебя. Вы забудете все свои обиды и начнете с чистого листа. И Дженни будет жить с нами.

Девочка вздрогнула, услышав свое имя, и устремила на Джека испуганный взгляд. Ей совсем не понравился этот ультиматум, который Патрик выдвинул своему отцу. Но последний даже не взглянул в ее сторону, словно его это вообще никак не волновало.

— Мы все обсудим, Рик… только не здесь и не при посторонних.

— А кто здесь посторонний?

В этот момент в палату вошел доктор, прервав разговор. И Джек, и Патрик сразу замолчали.

Кэрол, забыв на мгновение о своих обидах, переглянулась с Рэем, пораженная этим разговором. Тот тоже был в шоке. Ай да Патрик! Вот это характер, похлеще отца и деда вместе взятых будет! Даже Джек был шокирован, не зная, как на это реагировать.

Доктор окинул всех неприветливым взглядом и остановил его на Джеке.

— Больной нужен покой. Она все еще слаба. А с вами мне нужно поговорить.

Джек кивнул и бросил взгляд на Рэя.

— Уже все уходят.

Шагнув к Кэрол, Рэй сжал пальцами ее кисть и, наклонившись, нежно поцеловал в лоб.

— Я люблю тебя, малыш, — шепнул он.

Кэрол молча кивнула в ответ, слегка улыбнувшись ему, чтобы Джек не заметил неладное между ними. Но, заглянув в ее глаза, Рэй не увидел в них этой улыбки, там был лед, под которым она пыталась спрятать свою обиду и боль, о которых все равно кричали ее глаза. И она опустила веки, спрятав взгляд под длинными густыми ресницами. Рэй выпрямился и отступил.