Благоуханность. Воспоминания парфюмера

Да, Лондон — город мужской. Здесь редко удается увидеть на улице действительно элегантных женщин, если только элегантность эта не спортивная, и постоянно встречаются мужчины, как бы сошедшие с модных картинок. И мужские магазины Лондона — сплошной соблазн. Мне потом не раз пришлось ездить в Англию; я много встречался и разговаривал с англичанками и глубоко убедился в том, что они любят духи и понимают их воздействие на окружающих. Но по причинам векового пуританского воспитания, укоренившихся законов и предрассудков против всякого рода душистостей они не решаются в достаточной степени ими пользоваться. Наибольший успех у них имеют цветочные духи, в то время как на Европейском континенте женщины все чаще предпочитают духи без определенно выраженной цветочности. Аромат этих духов крепче, радиус их благоухания больше, и они ярче выявляют надушенную ими женщину. Но эти духи обязательно должны быть исключительно высокого качества. К сожалению, таковых немного. Как правило, большинство духов основано на дешевых, крепких синтетических душистостях, тогда как дорогих цветочных эссенций не так много. Такие духи могут даже представлять некоторую опасность для окружающих из-за их утомляющей назойливости, а для самой женщины, пользующейся ими, они опасны тем, что уничтожают ее личную благоуханность, превращая ее в существо искусственное — "софистике", и нередко весьма вульгарное. Духи же цветочные, более слабые, этого впечатления обычно не создают; их аромат лишь приятно добавляет, а не изменяет естественный аромат женщины. Вероятно поэтому англичанки предпочитают цветочные духи, боясь вызвать недовольство мужчин, избегающих чар душистостей… и все же подпадающих под их обаяние…

В 1948 году я впервые побывал в Соединенных Штатах Америки. Добирался я туда на комфортабельном корабле "Королева Елизавета". Море было спокойным, пассажиров не слишком много; я занимал очень большую и удобную каюту первого класса. Пять дней плавания прошли быстро: я наблюдал жизнь на борту чудесного корабля, наслаждался величием океана, вдыхал его живительный воздух. Нью-Йорк нас встретил туманом, и мы прибыли в порт с некоторым опозданием, простояв на рейде около двух часов. Мы шли медленно, и, как смутное видение, перед нами высились небоскребы. Каким-то фантастическим, эфемерным показался нам город, и это первое впечатление навсегда осталось во мне, несмотря на многомесячное пребывание там. Нью-Йорк не похож на другие города. Здесь люди забыли историю Вавилонской башни и вновь осмелились возвести до небес грандиозные сооружения, но не во славу Божию… Поселили меня в старомодном уютном отеле "Лафайет", где почти весь персонал говорил по-французски, что очень облегчало мою жизнь.

Тотчас же по прибытии я погрузился в парфюмерную работу по строго французской системе, одновременно знакомясь с жизнью Америки. Ко многому надо было привыкнуть, но великодержавность этой страны сразу же покорила меня. После отъезда из императорской России я нигде не ощущал этого чувства. В Америке оно вызывалось множеством вещей: и размерами страны, и манерой работать, и интересом ко всему новому, и широким гостеприимством ее народа. Двое моих верных друзей — Наташа Молодовская и граф Сергей Александрович Кутузов — окружили меня участием, скрасили мое долгое одиночество и предоставили массу интересного и поучительного материала, без которого я бы многого не сумел узнать. Владельцы и дирекция предприятия во главе с Грегори Томасом отнеслись ко мне с большим вниманием, благодаря чему я приобрел возможность посылать в Европу, где после недавней войны испытывалась нехватка во всем, множество посылок.