Бланка Кастильская

Еще одним проявлением тесного политико-религиозного союза между Бланкой Кастильской и ее сыном Людовиком являлась их общая озабоченность новостями о нарастающей Желтой угрозе, монгольском нашествии, охватившем восточную Европу в 1240 году. Об этих чудовищных существах ходили страшные рассказы, которые записал Матвей Парижский: "Это нечеловеческие, звероподобные существа. Мы должны называть их чудовищами, а не людьми, которые жаждут крови и пьют ее, разрывают и пожирают плоть собак и даже человеческую плоть, имеют одежды из бычьих шкур и железные клинки для брани. Эта бесчеловечная, дикая, варварская, необузданная и беззаконная раса, татары, смело и жестоко напала на территории христиан с северной и аквилонской сторон, совершила там отвратительные преступления и навела ужас и страх на все христианство". Король и его мать, похоже, сами были в панике. Матвей Парижский показывает их в удивительной сцене, где Бланка Кастильская, плача, рассказывает сыну о своей беде: «В то время как этот ужасный бич божественного гнева угрожал народам, мать короля Франции, почтенная женщина и Богом возлюбленная, королева Бланка, сказала: "Где ты, сын мой, король Людовик?" И он пришел к ней и спросил: "Что с тобой, мама?" Глубоко вздохнув, она разрыдалась и, хотя и была женщиной, но, оценив эти надвигающиеся опасности не по-женски, сказала: "Что же нам делать, дорогой сын, перед лицом столь мрачного события, страшный слух о котором пересек наши границы?" При этих словах король со слезами в голосе, но под божественным вдохновением, ответил ей: "Мужайся, мама, будем надеяться на нашего небесного утешителя. Одно из двух. Если они придут к нам, мы либо отбросим их обратно в татарские степи, откуда они пришли, те, кого мы называем татарами, либо они отправят всех нас на небеса"». Людовик имел в виду: "Либо мы отразим их, либо, если мы будем побеждены и отойдем к Богу как исповедники Христа или как мученики". Другими словами: либо мы отправим их в ад, либо они отправят нас в рай; в обоих случаях мы выигрываем. Так что не надо паники. Логика замечательная, но сцена крайне неправдоподобна: как мог хронист узнать об этом интимном моменте? Однако было бы еще лучше объединиться с этими варварами, чтобы сокрушить мусульман. Об этом думал и сам Папа, в 1245 году он предложил отправить посольство к "татарам", а в 1248 году Людовик IX принял посланников от Великого Хана.

В конце 1244 года соправление Бланки Кастильской и Людовика IX еще действовало, как вдруг возникла угроза его распада: 10 декабря король серьезно заболел, причем настолько, что через несколько дней его считали уже мертвым.

VII. Бланка и крестовый поход (1245–1252)

10 декабря 1244 года в замке своей матери в Понтуазе Людовик Святой перенес очередной приступ дизентерии, которой он заразился в Пуату. Его состояние быстро ухудшалось. 14 декабря он начал принимать меры на случай своей смерти. В королевстве были организованы молебны и процессии, и вскоре он впал в кому: "Он был в таком состоянии, — пишет Жуанвиль, — что одна из дам, находившаяся при нем, хотела натянуть простыню на его лицо и сказала, что он умер. А другая дама, которая была по другую сторону кровати, сказала, что у него все еще была душа в теле". В течение нескольких недель он был в самом тяжелом состоянии.

Но правление страной должно было быть обеспечено. Кто же мог взять на себя руководство королевством? Было несколько человек, которые могли это сделать: братья Робер д'Артуа, 28 лет, и Альфонс де Пуатье, 24 года, которые уже имели некоторый опыт управления, и королева Маргарита Прованская, 25 лет, мать наследника престола. И все же, без малейшего спора, именно Бланка Кастильская принимала решения, как будто она никогда не переставала править. В это время ей было 56 лет, и все уважали ее авторитет. 5 декабря 1244 года умерла графиня Жанна Фландрская, но королю об этом не сообщили, чтобы не ухудшить его состояние еще больше, и именно Бланка приняла решение о фламандском наследстве. Именно ей сестра и наследница Жанны, Маргарита, поклялась в верности и принесла оммаж, которые требовались от новой графини.

Фанатичный король и прагматичная королева-мать: обет крестового похода (декабрь 1244 года)