Блаженны алчущие (СИ)

— Вооот! — торжествующе воскликнул Принц Воров, отходя от него. — Не знаю, что станется со мной, ежели не буду слышать каждый день этот милый родной голос, видеть эти милые старые лица. Пожалуй, могу позабыть, кто я таков и откуда пришел, пожалуй, дрогну и дам слабину. Фигу тебе, Ищейка! Ежели тебе так понравились Злюка и Тюфяк, так заведи своих, — проходя мимо Злюки, наблюдавшего, а вернее выслушавшего, эту сцену с брезгливо поджатым ртом, Принц хлопнул того по плечу, да так, что щуплый старик едва удержался на ногах. — Вы не смотрите, что Злюка молчит. Он сказал бы вам то же самое, только я отрезал ему язык.

Разумеется, этот гротескный спектакль не мог обмануть Фрэнка — да вряд ли и преследовал такую цель. Позже, переодеваясь дома перед возвращением в штаб Ищеек, Фрэнк нашел у себя в складках одежд обрывок пергамента, который наверняка спрятал там один из слепцов, когда те помогали им с Кевином перевязать раны и подсушиться. Расплывшимися корявыми буквами на обрывке было начирикано что-то вроде "СВБРГТТ".

Фрэнк принес записку с собою в Красный Дом, но только теперь у него выдался спокойный момент, чтобы посоветоваться о ней с другом. — Мы должны как-то помочь тем несчастным.

— Кхм, — отозвался Грасс без всякого энтузиазма. — Подозреваю, что им самое место там, где они сейчас. Но раз уж вы решили лезть в чужие разборки, рекомендую показать эту бумажку кому-нибудь поумнее нас обоих. Например, крысенышу Вашмилсти.

Еще этой ночью Фрэнк убил человека, но думать об этом не было сил.

Он прикрыл глаза, защищаясь от порыва холодного ветра. А может, смерть Черепа — лишь причудливый сон, как и все, что он будто бы видел?.. Сейчас прозвучит нежный голос няни, по лицу скользнет солнечный луч, и окажется, что он дома в Длели, в своей кроватке…

Фрэнк куда-то проваливался. Еще немного, и научится спать стоя, как подобает солдату. Сквозь полудрему пробился голос Грасса: — Если хотите, я еще могу вернуться и дать этой сволочи то, что она заслужила, и что рано или поздно непременно получит. Решайте сейчас, потому что впредь вам справляться с ним самому — я ухожу из отряда.

Сразу пробудившись, Фрэнк пораженно уставился на друга. Задрав голову, Кевин смотрел туда, где в одиноком окне третьего этажа сквозь щели в ставнях пробивался тусклый свет лампы. Что ж, капитану Роули было о чем подумать до начала линейки, а может, он просто надирался, заглушая горечь возвращения своих любимых подчиненных.

— Уходишь?! Куда? Надолго? Глупый вопрос. Раз Кевин уходит, значит, навсегда.

— Далеко. Надолго, — в улыбке Грасса недоставало привычного ехидства. Ее даже можно было назвать добродушной.

Эта новость поразила Фрэнка сильнее, чем все безумные события последних часов.

Грасс бывал невыносим, но у него имелось много достоинств, как бы старательно он ни пытался их скрыть. Без него жизнь Фрэнка в Красном Доме станет куда более одинокой. Да и, чего уж там, куда более опасной. И все же… Он представил, каково Кевину служить под патронажем своего злейшего врага, который никогда не позволит ему подняться по службе, постоянно встречаться с людьми, что напоминали о болезненном прошлом. Имел ли Фрэнк право переубеждать его?

— И чем ты намерен заняться?

— Есть пара идей. Умею я немногое: резать, бить, убивать. Зато на такие таланты спрос найдется всегда.

— Ты себя недооцениваешь. Хотя в этом деле с тобой и впрямь немногие сравнятся, — Фрэнк вздохнул. Он все еще не мог поверить. — Ты ведь не завтра уйдешь?

— Сперва посмотрю, как сработает наша ловушка. Признаюсь, мне все же любопытно узнать, кто стоит за всем этим. А потом исчезну. Не хочу долгих прощаний — начнут рыдать, уговаривать остаться!.. — Вот оно, ехидство! — Представляете себе Роули в слезах и соплях?

Было бы неплохо обнять его на прощание, или хотя бы похлопать по спине, но тогда Фрэнк точно получил бы в челюсть. К тому же, он мог случайно потревожить раны Кевина.

— Мне будет тебя не хватать. Но раз ты так решил, значит, так для тебя лучше, — Фрэнк протянул Грассу руку — и тот, после мгновенной паузы, пожал ее. Даже умудрился на сей раз не расплющить кисть в лепешку. Потом добавил, к удивлению Фрэнка: — Служить с вами было приятно. Не скажу — под вашим руководством, потому что делал все, что мне заблагорассудится, но с вами — неплохо. И наверняка могло бы быть еще лучше, если бы я не вел себя, как последний болван. Но теперь чего уж там.