Блаженны алчущие

— Мой лорд, — снова вмешался Роули, — мы считаем, что злодеи, что расправились с ним, суть те же богохульники, что недавно замучили человека прямо в храме. С жестокостью, более подобающей демонам ада! Может, до вас даже слухи доходили о том вопиющем злодействе. Народу в Сюляпарре и так чересчур много, это верно, но резать людей прямо в еба… в святом храме!.. Это уже стерпеть невозможно, как сказал обманутый муж, когда любовник жены начал таскать у него табак. — Как любопытно! — в глазах Филипа плясали искорки. — То, что ты делаешь, Кевин, куда веселее, чем то, чем приходится заниматься мне. Нет, я определенно посещу ваш штаб и понаблюдаю, как вы работаете. А почему бы вам не выставить голову на созерцание на площади Принцев? — предложил он, подумав.

— Неплохая мысль, — был вынужден признать Кевин. — Но для этого нужно разрешение властей.

— Оно у вас есть. Прямо в храме, говорите?

— Да, а рядом с последним трупом я нашел знак… — Кевин прикусил губу. В его планы не входило распинаться перед Картмором о своем деле.

Но любопытство Филипа было разбужено, и, слово за слово, он вытянул из Ищеек основные детали.

— Нет, я положительно завидую вашей работе, — Он лучился энтузиазмом. — И у меня уже есть несколько идей!..

— Да неужто, — буркнул Кевин.

— Я с удовольствием помо… — молодой человек вдруг резко замолчал и обернулся в сторону лестницы. Из помещений на втором этаже долетали взволнованные голоса. А затем — крик. Еще один, и еще….

Звуки музыки были больше не слышны — лишь гул взбудораженной толпы.

Когда Филип сорвался с места и побежал наверх, Кевин едва не бросился следом — но остановил себя. Не его проблема.

Они с Роули переглянулись. Вид у Капитана был непривычно растерянный.

Роули почесал за ухом. — Я думаю, в сложившихся обстоятельствах, мы можем последовать за его милостью, не дожидаясь приглашения, как считаешь?

Кевину показалось, в доносившейся до них какофонии послышалось слово "Спасайтесь". А еще — "Чудовище".

Чудовище… Пульс забился быстрее, рука чесалась схватиться за рукоять меча. Но Кевин закинул мешок за спину и заставил себя шагнуть к выходу. — А я думаю, что мне тут делать нечего.

— Кевин! — Голос Картмора.

Он развернулся на каблуках.

Филип спустился на несколько ступеней и смотрел прямо на него; на бледном лице лихорадочно горели глаза. — Там опять какая-то дрянь. За мной! — Он махнул Кевину рукой, в которой держал клинок, и устремился назад.

Кевин колебался долю секунды, прежде чем последовать за ним. Прыжками он взлетел по лестнице, на ходу доставая оружие.

С мечами наголо они вбежали в зал.

IV. ~ Верный враг ~

Лето 661-го

Когда Филип и Кевин пришли на полукруглый задний двор, Оскар Картмор был уже там.

Грязно-синие тучи замуровали солнце, песок перед дворцом потемнел. Лишь редкие лучи, пробиваясь сквозь плотную завесу, зажигали на нем золотые полосы. Из-за худощавой фигуры в сером плаще, поджидавшей в дальнем конце дворика, день казался еще угрюмее.

Кевин видел прославленного Алого Генерала вблизи дважды. Первый раз — когда на состязании по фехтованию, проходившему в Академии раз в полгода, безвестный щенок по фамилии Грасс одолел Филипа Картмора, непобедимого сына Лорда-Защитника. Затем — на следующий год, когда приз остался за Филипом. Кевин не забыл странный лающий хохот, прогремевший по корту, когда острие меча уперлось Кевину в грудь, напротив сердца. Сидя на своем почетном месте, Картмор хохотал, когда Кевин бросил оружие на землю и признал поражение, так же громко, как аплодировал когда-то его победе. Другие зрители поглядывали на лорда с удивлением. Кевин так и не понял, что значил этот холодный смех, в котором вместо радости и торжества слышал сарказм и издевку.

Роста Оскар был среднего, одевался обычно как солдат в долгом походе, — внешний вид не слишком впечатляющий. И все же от него исходило что-то давящее, гнетущее, как смрад смерти. Лицо казалось сейчас сонным, тяжелые веки были полуопущены над потухшими глазами. Тени лежали в глубоких складках у полного ехидного рта, под резкими скулами, в борозде шрама, рассекавшей щеку и терявшейся в треугольной бородке. По правой руке ползали розовыми червями следы старого ожога.

Заметив юношей, Оскар скинул на землю свой плащ. Приветствия, небрежное — Филипа и почтительное — Кевина, проигнорировал. Огонь загорелся во взгляде мужчины лишь когда он обнажил один из двух своих коротких мечей-близнецов. Оскар взял меч в левую руку, и Кевин вспомнил, что Алый Генерал одинаково хорошо владеет обеими.