Блаженны алчущие

Кевин Грасс проводил их взглядом. — Тетка надерет тебе задницу.

— Она это может, не сомневайся! Филип засмеялся, и Кевин усмехнулся в ответ.

К ним подошел гвардеец, отвесил почтительный поклон. — Мой лорд, позвольте доложить, ваш отец уже идет сюда, — Все еще бледный, он удивленно смотрел на их веселые лица.

Это привело в чувство их обоих, и улыбки тут же умерли на губах.

— Соберите все, что осталось от твари. Головы положите на лед, остальное — сожгите. А ты — исчезни, — бросил Филип Кевину.

Это указание Грасс выполнил мгновенно — хватило ума понять, что с отцом ему лучше не встречаться. Запахнувшись в плащ, он выскользнул из комнаты, оставив Филипа в компании сомнений, вопросов и подозрений.

~*~*~*~

II.

До утра оставалось несколько часов. Зал Роз, еще недавно полный блеска, музыки и звона голосов, стоял почти пустой, сумрачный и печальный.

Люстры спустили вниз на цепях и слуги снимали с них оплывшие свечи. Хрусталь, во время бала оживавший всеми цветами радуги, теперь печально позвякивал, тусклый. Свечи остались гореть только в жирандолях, и в помещение прокрались угольные тени, сплели паутину у потолка и по углам.

Служанки, натиравшие пол, вздрагивали от каждого шороха. Они то и дело останавливали работу, чтобы вглядываться в сумрак, явно ожидая, что в любой момент из преисподней сюда заявится сам Господь Тьмы в окружении своей мерзкой свиты.

Филип должен был признать, что ему тоже не по себе. Он чувствовал усталость, но и странное возбуждение, которое приходит после напряженного дня. Он знал, что сейчас не стоит и пытаться заснуть, а потому решил пройтись по дворцу, лишний раз убедиться, что для безопасности предпринято все возможное. Но остановят ли запертые двери тварей, возникающих словно из ниоткуда? Напугает ли их священная вода, которой опрыскали каждую стену, и благовония тети Вивианы? И пусть расхаживали взад-вперед по залам гвардейцы, караулили у входа в каждый покой, — что противопоставят порождениям ада они, простые солдаты, которым далеко до дяди Оскара — или Кевина Грасса?

Филип подошел к одному из высоких окон. На улице должно было быть по-настоящему холодно, потому что стекла запотели. Снаружи утопал во мраке сад, видимый как сквозь пелену дождя. Филипу подумалось, что совсем близко, отделенные от него лишь этой тонкой прозрачной преградой, могут находиться чудовища, наблюдать за ним, поджидая момент, чтобы вторгнуться внутрь. От этой мысли становилось неуютно. Но может быть, подумалось затем, чудовища на самом деле жили здесь, во дворце. В конце концов, он сам встречал их тут не раз — Ревность, Вину, Печаль, Бесплодное Сожаление. Вместе с ним они сейчас смотрели в сад невидимыми глазами.

В ушах еще звенел отзвук недавнего смеха… Когда они смеялись вместе с Кевином, он на несколько мгновений забыл обо всем, что произошло, о том, чего не имел права прощать. Они ненадолго превратились в призраков собственного прошлого, ирреальных, как если бы их тела были сотканы из воспоминаний, а не из плоти и крови.

В этом прошлом осталось то, о чем он тосковал больше всего на свете. Драгоценные вещи, которыми так легкомысленно играл. Они казались прочными, как ничто на свете, пока вдруг не выскользнули из пальцев и не разлетелись на тысячи осколков. Ни собрать, ни склеить.

Даже подобрать осколки он не имел права. Вот только как примириться с этим? Филип привык получать то, чего хочет. Всегда, или почти что. Уж точно не научился он добровольно отказываться от желаемого. И учиться не собирался.

Филип написал пальцем на стекле женское имя. Затем стер.

Услышав стук каблучков, он взглянул назад и увидел Денизу.

Филип внутренне напрягся, готовясь к очередному спору, но жена молча подошла к нему и обняла сзади за плечи. Воистину, последнее время ее настроения менялись с почти пугающей быстротой.

Он потерся щекой о ее руку.

Некоторое время они просто стояли в тишине, ощущая тепло друг друга.

— Вы, конечно, до смерти перепугались, когда услышали, что на Бэзила напали, — сказала Дениза позже.

— Ну, здесь был Кевин, и дядя Оскар, что оказалось важнее. Но в первые мгновения, признаться…

— Я видела Бэзила. Он с леди Вивианой, спит после пережитого и бредит во сне, бедняжка. Он что-то бормотал о своем носе, кто-то по нему ударил, насколько я поняла.

— Это был отец. Он швырнул Бэзила о стену.

— О! — В возгласе Денизы звучало глубокое возмущение.

— Ему изменило терпение, он же не святой. А куда вы вообще пропали? Не разрежь дядя чудовище на куски, я решил бы, что вас сожрали.

— Меня спасали, — Она фыркнула. — Когда началась паника, Ален схватил меня на руки и бросился к выходу, а Жонти провожал нас с оружием в руках. Едва не подрались, решая, кто будет спасителем.

— Боги, как романтично! Как они должны были быть разочарованы, бедные, когда все так быстро закончилось! — Филип не удержался от смеха.

— Они были разочарованы, когда я вырвалась и отправилась назад, но мне удалось это сделать только у выхода, и они настояли на том, чтобы сопровождать меня. Потому-то меня так долго и не было.