Бледна как смерть

– Некая грандиозная идея сохранения красоты, которая иначе исчезнет навсегда. – Адам обернулся к ней. – У моей бабушки была большая коробка с хрусталиками разной формы и размеров, оставшимися от люстры. На Рождество она развешивала их на елке вместо шариков. Они выглядели волшебно среди темно-зеленых веток, как огромные снежные хлопья или капли дождя, которые никогда не упадут. Моя бабушка была художником-декоратором, поэтому то, что она с ними делала, было таинством. Она рассказывала мне, что она – фея, которая приходит к детям и забирает их слезы.

Какая красивая история. Он посмотрел на нее.

– Не считая того, что я никогда в это не верил.

В ее мозгу зародилась мысль, едва уловимая, но, тем не менее, опасная. Бетани, должно быть, сумасшедшая, если смогла уйти от него. Она его не стоила, не стоила усилий, которые он предпринимал, чтобы вернуть ее. Наташа понимала, что эта внезапная вспышка злости в адрес Бетани была не более чем иррациональным следствием ее предвзятого к ней отношения. Она жестко подавила свой порыв. Она должна относиться к Бетани с симпатией, иначе никогда не сконцентрируется и не сможет ее найти.

– Когда мне было около семи, – продолжал Адам, – я взял фотоаппарат моего отца и пытался снова и снова сфотографировать это дерево, но не смог сделать это правильно. Моя бабушка сказала, что это лишнее подтверждение мудрости Всевышнего. Что всем гениальным ученым вместе взятым не удалось придумать аппарат, который мог бы запечатлеть то, что видит человеческий глаз. Я же был уверен, что на моей фотографии мир будет казаться более красивым, чем мы его видим. Или, по крайней мере, будет выглядеть иначе.

Он протянул руку и коснулся волос, лежащих на ее плече.

– Россетти был одержим волосами. Он считал, что они – квинтэссенция чувственности и эротичности. Но меня больше восхищает лицо. Глаза и губы, кожа. Почему вы пришли сюда со мной?

– Потому что не хотелось ехать домой.

– Вас там никто не ждет.

– Только Борис. – Она неожиданно почувствовала себя уязвимой и, просто чтобы хоть что-нибудь сделать, подняла стакан с водкой.

Адам провел пальцем по бутылке с пивом, оставив след на влажном стекле.

– Моя квартира за углом.

Она допила свою порцию.

– Мне пора.

– Я вас не приглашал. Просто замечание к месту.

Внезапно гнев овладел ею. Почувствовав, что кровь прилила к лицу, Наташа с испугом подумала, что Адам может принять ее румянец за краску стыда.

– Я и не думала.

Она схватила сумку.

– Что за спешка? Ведь вас никто не ждет.

Ведь вас никто не ждет. Эти слова, а скорее, то, что это было правдой, разозлили Наташу еще больше. И испугали. Подтекст: кто станет вас искать?

– Мне завтра рано вставать. Нужно успеть на поезд.

– Куда?

– В Лондон.

– Навестить королеву?

Она посмотрела на него.

– У меня встреча, Я попросила друга помочь в поисках потомков Маршаллов.

– И что, он что-то нашел?

– Я смогу ответить на этот вопрос завтра.

– Я провожу вас до машины.

– Не беспокойтесь. Я сама могу добраться до машины.

Они вышли из паба.

– Спасибо за то, что показали мне фотографии. Спокойной ночи.

Она развернулась, чтобы уйти. Он встал рядом. Она чуть было не закричала: «Оставьте меня в покое!». И вспомнила слова мужчины, записанные автоответчиком: «Почему вы не можете оставить ее в покое?»

Они шли по темной аллее вдоль колледжа Мертон. Адам притянул ее к себе.

– Что вы...?

Он рукой закрыл ей рот. Прикосновение его губ. Она почувствовала, как он обнимает ее, потом кладет руку ей на затылок. Ее мышцы ослабли, стали ватными. Он целовал ее, втиснув свою ногу между ее ног, прижимаясь к ней, сплетая ее пальцы со своими. Потом скользнул одной рукой под пальто, выдернул сорочку из-за пояса, провел ладонью по ее спине, скользнул под бюстгальтер. Его ласки были мягкими и сухими. Она обняла его, ощущая незнакомую худобу его тела.

Аллея была пустынной.

Она отшатнулась от него, развернулась и пошла прочь, сделав над собой усилие, чтобы не оглянуться.

Она не знала, что именно помогло ей взять себя в руки: трезвость рассудка, инстинкт самосохранения или же предчувствие того, как противно было бы смотреть на себя завтра, пусти она дело на самотек. Она проигнорировала другой голос, твердивший, что завтра может никогда не наступить. А если и наступит, то подумать о случившемся можно тоже завтра...

Казалось, не успела Наташа поставить будильник на половину восьмого и забыться тяжелым сном, как зазвонил телефон. Она протерла глаза. Часы на комоде показывали начало шестого.

– Я тебя разбудил?

Это был Адам.

– Конечно, нет, – ответила она саркастически. – Я не сплю годами.

– И я тоже.

– Это входит в привычку.

– Я предупреждал, что я – увлекающаяся личность. На какой поезд тебе нужно успеть?

– Ни на какой.

– Я кое-чего тебе не сказал.

Она ждала.

– Мне нужно снова тебя увидеть.

– Я выезжаю семичасовым поездом, – солгала она.

– Позвони мне, когда будешь в пути. – Он продиктовал номер своей квартиры в Оксфорде.