Бледна как смерть

Наташа посмотрела на стрелки часов, включила радио и прослушала утренний прогноз погоды для портовых работников. Штормовое предупреждение.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Гудки в телефонной трубке смешивались со стуком колес, приглушенными звуками, доносившимися из наушников парня по соседству, и разговором, который вели молодой человек в очках, одетый в модный костюм в тонкую полоску, и женщина средних лет, веки которой были обильно накрашены голубыми тенями и которая держала на коленях портфель.

Пять, шесть, восемь, десять гудков. Почему она так долго ждала? Адама явно не было дома.

Поезд миновал Рединг, так что, по ее подсчетам, было уже около половины десятого. Может, он ушел в студию. Она уже готова была нажать на сброс, когда гудки прекратились.

– Алло, – голос Адама звучал недовольно. Неподалеку разговаривала женщина. Похоже, с ним была Энджи.

– Это Наташа. Извини, что побеспокоила. Но ты сказал...

– Ты в поезде? – его голос изменился, стал теплым. – Я собирался тоже поехать в город, надо купить что-нибудь новое из одежды.

Ты собирался, как же!

– Когда ты освободишься?

– Встреча назначена на одиннадцать. Думаю, к часу буду свободна.

Секунда молчания.

– Встретимся у галереи Тейт в два.

Она знала, что Тоби ждет ее в ресторане Британской библиотеки, заказав чай и теплые пшеничные лепешки с разогретым маслом.

Библиотека была идеальным для него местом, совершенным продолжением его личности, в которой модерн ужинался со стариной. Здесь, в этом наделенном удивительной, дарящей умиротворение атмосферой современном храме знаний, каждый ощущал важность собранных информационных фондов. Огромные помещения с белыми колоннами, тусклое полированное дерево мебели, приглушающие звуки ковры, ряды мерцающих компьютерных экранов, стоящих на столах, покрытых зеленой кожей. Фойе и коридоры были открытыми, спроектированными в виде гигантских балконов, так что можно было стоять на верхнем этаже и смотреть вниз на просторный зал с широкими лестницами. В центре здания возвышалась колонна из дымчатого стекла, в которой были размещены старинные книги, символизирующие изначальное предназначение библиотеки.

Однако не все фонды были компьютеризированы. Иногда возникала необходимость проведения тщательного поиска, работы с оригинальными каталогами, требовалось специальное разрешение для просмотра особо ценных документов. Поэтому именно Тоби, который был вхож в закрытые фонды и имел доступ практически к любому источнику и хранилище, часто делал для Наташи требующую беготни работу.

Он сидел в кафетерии на третьем этаже, среди хромированных стульев, светильников с приглушенным светом, столов, украшенных вазами, в каждой из которых стояла красная роза на длинном стебле.

При виде Наташи Тоби встал, широко улыбнулся, расцеловал в обе щеки и усадил за стол.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал он, и Наташа почувствовала себя виноватой, потому что, выбирая наряд, рассчитывала произвести впечатление на другого мужчину. Под кожаным пиджаком на ней была надета расшитая черная муслиновая блузка. Ансамбль дополняла длинная темно-фиолетовая юбка с неровной линией низа, а вокруг шеи обвилось черное боа из перьев.

Она жаждала услышать рассказ о его поисках, но вид у Тоби был рассеянно-равнодушным. Он заказал чай, поставил перед ней блюдечко с маслом и тарелочку с лепешками.

– Ешь давай, – сказал он тоном строгого отца.

– Ну, – проговорила она с набитым ртом, – что стряслось?

– Твои Дженет и Джон Маршалл оказались прелюбопытными личностями, – начал Тоби, поставив на стол набитый до отказа портфель из потертой желто-коричневой кожи с ремешками и пряжками, похожий на старомодный школьный ранец.

Он извлек пачку бумаг, портативный компьютер и большой черно-красный линованный блокнот. Наташа с интересом наблюдала, как он нажимает на кнопки, листает страницы. Тоби производил впечатление человека неорганизованного, но ни разу не подводил ее в работе.

– Существует собрание документов под названием библиотека Эшли, в котором можно найти переписку Россетти и членов его группы, – сообщил он. – Письма собрал человек по имени Томас Вайс, который интересовался творчеством прерафаэлитов и в то же время имел репутацию фальсификатора. Предположительно, ему удалось заполучить настоящую страничку из тетради, эксгумированной из могилы Лиззи Сиддал, но это так, к слову. Если верить документам, фигура доктора Маршалла более чем примечательна. На протяжении многих лет он был медицинским консультантом Россетти, дружил с Фордом Мэддоксом Брауном и братом Россетти, Вильямом. Судя по всему, Россетти был трудным и капризным пациентом и никогда не оплачивал счета вовремя. История стара, как мир – мятежный художник, к которому настоящая слава и признание придут только после смерти.

– Должно быть, это горько ощущать, – прокомментировала Наташа.

– Знать, что после смерти тебя ожидает слава? Хороший повод, чтобы стремиться к вершине.

Она с трудом сглотнула.

– Но все дело в том, что никогда не знаешь, что ждет тебя в будущем – слава или забвение.