Блек. Маркиза д'Эскоман

Господин Бернье — так звали часовщика — заслуживал лишь отрицательной оценки во всем, что выходило за рамки его профессии, и был нулем, которому относительную цену придавала г-жа Бернье; при этом он очень гордился своим положением слева от положительных величин. Госпожа Бернье до приезда Эммы и в самом деле слыла первой щеголихой в среде мелких торговцев из квартала, примыкавшего к церкви святой Магдалины. Воспитанная в пансионе, она вынесла оттуда тщеславие и подавлявшее всех соседок умственное превосходство. Завистливая и болтливая г-жа Бернье проникла в дом той, которую она называла мелкой торговкой бельем и по праву считала своей соперницей, с целою выведать ее секреты и воспользоваться ими, если это удастся. Впрочем, она с чисто женским умением скрывала свои недобрые намерения под видом дружеских чувств.

Краснодеревщик и его жена — фамилия их была Вердюр — были тружениками, и в этом снискали себе славу. Господин Вердюр принадлежал к тем добрым, честным и трудолюбивым парижским мастеровым, что жаждут знаний, поэтому он всегда с интересом беседовал с Луи де Фонтаньё и гордился тем, что тот подавал ему руку. В свою очередь жена его, бывшая цветочница, относилась к Эмме с искренней симпатией.

Стоял один из первых весенних воскресных дней.

Эмма, Луи и Сюзанна находились в Кло-бени, этом гнездышке лучших воспоминаний влюбленных, этом уединенном прибежище, где не смолкли еще звуки их первых поцелуев. То было одно из еженедельных посещений дорогого для Эммы обиталища, где она закаляла свое мужество и черпала неизменное спокойствие, с каким ей удавалось сносить свои невзгоды в надежде вернуться когда-нибудь сюда навсегда.

В то же время на Луи де Фонтаньё Кло-бени, казалось, не оказывало никакого воздействия. Он следовал туда за Эммой; однако, если он и сопровождал ее в трогательных паломничествах к каждой из вех, стоявших на пути из настоящего в прошлое, ему с огромным трудом удавалось удерживать себя на уровне детских восторгов, с какими молодой женщине нравилось узнавать каждый из уголков, видевших их первые поцелуи, их счастье. Вот почему, чтобы избавиться от таких испытаний, он пристрастился к удовольствиям, к развлечениям, какие г-жа д’Эскоман лишь с трудом могла разделять с ним, — к рыбной ловле и охоте.

Тем не менее в это воскресенье, после утомительной недели, Луи де Фонтаньё выглядел столь грустным, что Эмма, все еще полагавшая, что она владеет волшебной палочкой, способной прогнать тучи со лба своего возлюбленного, решилась сопроводить его на рыбную ловлю.

Следуя вдоль берега реки и ловя то пескарей, то уклеек, они ушли далеко за пределы селения Шампиньи. В середине дня Сюзанна, пожелавшая участвовать в этом развлечении, накрыла в извилине берега завтрак, и все трое прямо на траве принялись за еду с аппетитом, который появляется, когда дышишь свежим речным воздухом.

Толи это развлечение восторжествовало над мрачными мыслями Луи де Фонтаньё, толи молодой человек испытал прилив прежних своих чувств к Эмме, которая была очаровательна в жаконетовом платье, плотно облегавшем ее изящную талию, и в чепчике с розовыми лентами, великолепно сочетавшимся с чистым цветом ее лица, но он казался веселым и счастливым; г-жа д’Эскоман, преисполненная гордости и радости при виде того, что достигнуты цели ее постоянных забот, щебетала, как славка.

Неожиданно со стороны бечевой послышался шум, и почти в то же время мимо них пронеслась группа всадников и амазонок, мгновенно исчезнувших в клубах пыли.

Как ни стремительно неслись верховые, одна из амазонок, повернув голову, успела заметить скромных сотрапезников и их пиршество; она вскрикнула от изумления и тут же разразилась насмешливым хохотом.

Для Эммы эти звуки смешались с топотом промчавшихся лошадей и шумом веселых голосов, но Луи де Фонтаньё ясно и отчетливо расслышал этот смех и этот голос, и они показались ему знакомыми. От этого он так встревожился, что день, обещавший быть таким хорошим, закончился сумрачно и печально.

Спустя некоторое время после этого случая Эмма ждала Луи де Фонтаньё, как у нее это было заведено, в тот час, когда он выходил из своей конторы; она подстерегала его возвращения, стоя за занавеской магазинной витрины.

Она заметила его: он шел по улице, опустив голову, в уже привычном для него подавленном настроении.

Чтобы развеселить его улыбкой, она осторожно постучала по оконному стеклу.

В эту минуту по улице крупной рысью пронеслись резвые лошади, запряженные в элегантную открытую коляску, которой правил кучер в ливрее. Луи де Фонтаньё поднял глаза: его внимание привлек экипаж. Молодой человек сделал жест, свидетельствующий о его удивлении, а взгляд его стал следить за коляской, пока та не скрылась за поворотом.