Блеск

Следующие события произошли настолько молниеносно, что Серкан даже не успел глазом моргнуть. Оба парня, не сговариваясь, метнулись к нему, как два разъяренных пса. Свалив его со стула, они скрутили ему руки, обшаривая карманы в поисках батареек. Злоба хулиганов достигла запредельных масштабов, когда выяснилось, что никаких батареек у Серкана не было. Конечно, потому что он предварительно спрятал их у себя под кроватью…

Но кипящую ярость все равно нужно было куда-то девать, а Серкан, по мнению этих двух задир, представлялся в данном случае лучшей мишенью. Его здорово поколотили в тот вечер, но он не издал ни звука, лишь скрипел зубами и глотал катившиеся по щекам слезы. А когда с него наконец слезли, он поднял опухшее от побоев лицо, глядя на экран.

Победил белый конь! Он пришел первым!!

И взволнованные возгласы комментатора врезались в память Серкана на всю жизнь.

«Incredible![5] — возбужденно кричал он. — Incredible!»

И на разбитом лице Серкана появилась счастливая улыбка.

Ветер свистел в ушах, перед глазами колыхалась густая грива скакуна, грудь распирало от нахлынувших чувств.

«Никакая навороченная тачка не сравнится с этим!» — думал Серкан, постепенно снижая скорость. Взмыленный Инкредибл фыркал, роняя пену с удил. Казалось, он был удивлен, что хозяин решил прекратить скачку, и был бы не против продолжить гонку навстречу солнцу. Впрочем, Серкан и сам видел, что конь устал.

Спешившись, он ласково похлопал скакуна по крупу и повел его к поилке.

— Нельзя так, господин султан! — осторожно заметил конюх, слезая с платформы пикапа. — Конь, конечно, ваш, но жалко будет, если…

— Ничего, — спокойно произнес Серкан. — Ему полезны нагрузки.

* * *

Выбежав из отеля, Анна закрутила головой, выискивая художника. Наконец слева мелькнула знакомая седая голова, и она в два прыжка настигла Гордеева.

— Андрей Сергеевич!

Никакой реакции, художник был настолько погружен в свои мысли, что даже не обернулся. Он медленно брел по улице, уйдя полностью в себя, и с таким же успехом Иванушкина могла обратиться с вопросом к фонарному столбу.

Она забежала вперед, перегородив пожилому мужчине путь:

— Андрей Сергеевич, это Аня, помните меня?

Гордеев поднял на девушку потухшие глаза, под которыми набрякли темные мешки.

— Аня? Я вас знаю?

— Конечно, знаете! Мы на балу невест у султана виделись, — напомнила она. — Вы еще сказали, что у меня лицо интересное.

На одутловатом лице Гордеева отразилось нечто похожее на понимание.

— Ах, ну да… Аня, — пробормотал он. — Слушайте, если вы хотите портрет заказать, позвоните моему агенту. Сейчас я немного занят. Могу только сказать, что с сентября будет на тридцать процентов дороже.

Достав из внутреннего кармана измятую пачку сигарет, Андрей Сергеевич попытался вынуть из нее сигарету, но трясущиеся пальцы никак не могли ее подцепить.

«Да он из запоев не выходит», — быстро смекнула Анна.

— Вы ведь сейчас не работаете, да?

Злосчастная сигарета наконец была извлечена наружу и отправлена в сухие губы.

— Что вы имеете в виду? — спросил Гордеев, щелкая колесиком зажигалки. Огонек вспыхнул лишь на третьей попытке, и художник торопливо окунул кончик сигареты в трепетавшую капельку пламени.

— Ну это же очевидно, Андрей Сергеевич, — сказала Анна. — С таким тремором вы не то что картину, вы записку написать не сможете… Поэтому и заказчикам до сих пор портреты не отдаете.

Лицо художника исказилось в гневной гримасе.

— Это все черный пиар! — хрипло сказал он. Он нервно щелкал ногтем, пытаясь сбить несуществующий пепел. — Меня весь Петербург и Москва знают! Знали бы вы, сколько у меня благодарных клиентов! Сотни! Включая даже самого…

Он поперхнулся, закашлявшись, потом сплюнул и растер ботинком плевок. Анна терпеливо ждала.

— Извините, я спешу, — проскрипел Гордеев. — Если надумаете записаться, имейте в виду — я теперь работаю только по полной предоплате… Разрешите откланяться.

«Все с вами ясно», — подумала Анна, глядя вслед сгорбившейся фигуре.

В сумочке пискнул телефон, и она вынула его наружу. Надо же, сообщение от отца…

«Привет, принцесса. Ты сказала, в шкафу лежат мои вещи. Спасибо, я переоделся. Еще взял деньги. Извини, что не спросил заранее. Я все верну. Люблю».

«Взял деньги», — мысленно повторила про себя Анна, тут же подобравшись, как пружина. В шкафу лежал сверток, в котором было триста тысяч. Интересно, зачем отцу понадобились деньги? Хорошо, если он захотел себе что-то купить, а если нет?..

Она даже не хотела думать, что отец мог задумать очередную аферу, едва освободившись после двадцатилетней отсидки.

Иванушкина уже хотела убрать телефон обратно, как раздался звонок. На экране высветилось: «Леша телохранитель».

— Привет, Ань, — заговорил Алексей, когда она ответила на вызов. — Ты звонила?

— Привет, да. Искала твоего начальника.

— Серкан сегодня занят.

— Как занят? — опешила Анна. — Он мне очень нужен!

— Занят, и все. Когда надо будет, он сам с тобой свяжется, — сообщил Алексей.

— Постой…

— Ань, я за рулем, говорить неудобно. Пока.

Она топнула ногой, когда связь оборвалась.