Блеск дождя

Я в свою очередь забочусь об ужине. Или сам готовлю, или заказываю доставку. Если после еды она, смертельно уставшая, не валится в постель, мы смотрим вместе серию «Дорогие белые» или «Джинни и Джорджия» и идем спать. Каждый в свою постель. Таково было обоюдное соглашение, чтобы немного сбавить обороты. Некоторый шаг назад, но решение, скорее, верное.

В пятницу, когда я шел на последнюю лекцию, позвонила Алиса. Я остановился прямо на лестнице, ведущей в аудиторию, и ответил:

– Привет, Алиса. Ты в порядке? – Возможно, в моих словах было больше беспокойства, чем удивления. Она всегда шлет обычные или голосовые сообщения, но не звонит.

– Я закончила. – От улыбки, которую я безошибочно угадываю в ее голосе, я с облегчением выдыхаю.

– Закончила что? – пытаюсь уточнить я, продолжая идти и вливаясь в толпу студентов.

– Картину!

– Поздравляю! Вечером отметим. Или ночью. Неважно, когда ты вернешься. Без шампанского ты сегодня не ляжешь.

Ее смех звучит как музыка. Как любимая песня, которую долго не слушал. Уже очень давно я не слышал, чтобы Алиса так смеялась. Беззаботно и счастливо.

– Спасибо за все, Симон. Без тебя я бы не справилась. Поэтому тебе я говорю первому.

Улыбка расплылась и на моем лице.

– Неправда, Алиса. Ты сама все сделала.

– Если бы ты каждый вечер не кормил меня, я с высокой долей вероятности умерла бы голодной во сне. Хозяйство я вообще забросила. Не ходила за покупками, хотя была моя очередь, и даже толком тебя не благодарила. Так что половина лавров – твои.

– Ну хорошо. Если настаиваешь.

– Да. И я еще кое на чем настаиваю.

– А у тебя запросы, – засмеялся я. – Так на чем?

– Я тебе кое-что обязательно должна показать. Ты придешь?

– М-м-м… сейчас?

– Да. В галерею.

Я только вошел в аудиторию, начинается лекция. Не знаю, какая. Да и все равно.

– Уже иду. Куда именно?

Спустя почти сорок минут я вышел из метро на Харвестехуде возле Халлерштрассе. Алиса поджидала меня перед галереей MalKUNST с зонтиком и крепкими объятиями наготове.

– Вот, значит, где ты проводишь все время.

– Звучит так, будто я от тебя прячусь. – В ее голосе опять смех. Она провела рукой по моей спине и мягко отстранила от себя.

Мы улыбаемся друг другу, ее лицо все в разноцветных кляксах. На ресницах. На щеке и в волосах, завязанных в беспорядочный узел. Не понимаю, как она умудрилась не заляпать свой комбинезон.

– Как хорошо, что ты пришел, Симон. – Я удивился, когда она взяла мою руку, и еще больше удивился, когда переплела наши пальцы.

Это ничего не значит – пытаюсь я себя убедить. Но, несмотря на все убеждения, этот интимный жест зажег не просто искорку надежды, а устроил целый чертов пожар.

– И сколько еще ты будешь меня мучить? – с улыбкой спросил я.

– Совсем не буду. Пойдем! – И она потянула меня за собой по коридору мимо стойки, за которой сидела дама с короткой стрижкой.

– Это Симон. Он со мной! – обратилась к ней Алиса, поставила зонт и потащила меня дальше, так что я толком не поздоровался.

Мы прошли по просторному, в форме буквы L, помещению.

– Вот здесь и будет выставка. Большинство работ уже висят, – сообщила Алиса и указала пальцем на нечто, вроде деревянного каркаса, на котором двое парней возились с полотном на трехметровой высоте. – Некоторые располагают по-новому, так, чтобы они свисали с потолка. Словно они парят в пространстве.

– Вау. Звучит довольно грандиозно. – Я остановился, чтобы осмотреться. Если Алиса позволит мне заглянуть за кулисы, я бы воспользовался этим шансом. Но Алиса тянет меня дальше.

– Я потом проведу тебя по залам. Но сейчас мне нужно тебе показать другое.

– Я думал, ты уже…

Она замотала головой, глаза заблестели.

– Нам для этого нужно в ателье Герды. Сюда.

Мое волнение усилилось. В конце выставочного зала мы через дверь вошли в следующее помещение. Свет заливал большое окно, перед которым стояли мольберты с установленными холстами, частью зарисованные, частью пустые. На столиках, а может, это табуретки, лежат деревянные палитры с красками, кистями, мастихинами и прочим рисовальным скарбом.

– Здесь я провела последние шесть дней моей жизни. Закрой глаза, – приказала она, все еще не отпуская мою руку.

Я скорчил гримасу:

– Такое мне совсем не нравится.

– Мои команды? – Она нахмурилась.

– Не видеть, куда идешь.

– Я не дам тебе ступить в ведро с краской. Обещаю.

Против воли я сделал так, как она хочет, пусть она ведет меня. Не имея возможности видеть, я сконцентрировался на других органах чувств. На тепле Алисиных пальцев. На запахах: слегка химическом аромате краски и вуали кокосового крема Алисы.

Пройдя пять-шесть шагов, мы останавливаемся, и она разворачивает меня вправо.

– Пришли. Можешь открыть глаза.

Я повиновался и обнаружил, что стою перед бесконечным множеством точек. Черных, белых, серых, серебряных, синих, красных, фиолетовых, желтых, золотых, оранжевых и тысячей промежуточных оттенков. Вместе они складываются не просто в картину, но в воспоминание, которое разом унесло меня на Докленд. В тот идеальный рассвет, которым мы любовались вместе с ней, когда она меня поцеловала.

– А это я, что ли? – Я тыкнул в середину холста.

– Да.