Блеск дождя

– Точно. Такое я ни за что не хотела бы пропустить! – Калла измученно улыбнулась. По ее лицу видно, что ей нехорошо. Надо было послушаться меня и остаться дома.

– Вы правда лучшие. И самые любимые!

– И самые умные, и самые красивые! – ввернула Лео.

– Лучшие во всем! Сообщите, когда доберетесь до дома, хорошо? А ты, Калла, выздоравливай. – Я погладила ее по спине.

Они ушли, и я, улучив минутку, подхватила бокал шампанского и подошла к Симону. Я надеялась, что он не чувствовал себя одиноко, поскольку остался без компании.

Однако его широкая улыбка свидетельствовала о том, что мои опасения были совершенно напрасны.

– Привет, суперстар!

– Я не суперстар, – тихо засмеялась я.

– Ну как это? Ты моя суперстар.

Моя. Всего три буквы, а по телу уже побежала теплая дрожь, хотя Симон, скорее всего, ничего такого не имел в виду.

– И как тебе? – спросил он и обвел глазами зал.

– Сумасшедший день. Я еще толком не осознала.

– А я осознал. – Симон смотрел мне прямо в глаза. – Все это – результат твоего таланта и упорной работы. Ты можешь собой гордиться, Алиса.

Господи, поцеловать бы его. Прижаться, смять в горсти гладкую ткань сорочки. Растрепать его уложенные кудри, пока его губы терзают мой накрашенный рот.

– Спасибо, я горжусь. – Мой голос прозвучал несколько сдавленно. Я собиралась продолжить, сказать ему, насколько мне важно, что он пришел, как вдруг в зале включился микрофон.

– Добро пожаловать! – обратилась к присутствующим Герда. Она стояла возле моей любимой стены, где висели мамин пейзаж и моя работа «Докленд. Воспоминания». – Я рада, что многие из вас откликнулись на мое приглашение. Как вы, вероятно, знаете, первоначально была запланирована совсем другая выставка, которая не состоялась. Теперь я могу лишь сказать: к счастью. Иначе мы бы прошли мимо невероятно талантливой художницы – Алисы Мейер.

Я затаила дыхание и молилась, чтобы она не вызвала меня сказать речь. Я не подготовилась, не знаю, что говорить, я опозорюсь… Но Герда продолжила, и мое волнение улеглось:

– Ее работы подтолкнули меня организовать выставку с простым, но емким названием «Мать и дочь». По экспонатам видно, что название – это одновременно и программа. Поэтому я ограничусь несколькими словами, а работы скажут сами за себя. Желаю вам прекрасного вдохновенного вечера. – Она подняла свой бокал. – За Алису и Элен Мейер.

Впервые за вечер мне сдавило грудь. Но не от боли, как я опасалась. От гордости и благодарности, которыми переполнено мое сердце. Глаза защипало от слез. Слез радости.

Симон, заметив, погладил меня по спине. Словно хотел сказать, что вполне естественно дать волю эмоциям. Понятное дело, он не в курсе, что тогда будет с моим макияжем. Поэтому пока я позволила себе лишь улыбку, сморгнула слезы, а все сильные эмоции оставила на потом. Я помахала на себя руками, глубоко вздохнула, расправила плечи – и застыла.

Сердце среагировало не сразу, только секунду спустя оно забилось под ребрами подобно молоту. Я заморгала. Не веря своим глазам, я увидела, как Бекки подходит к Герде. Сколько она уже здесь? Зачем? Я была уверена, что она не придет.

– Все хорошо? – спросил Симон. – Что такое?..

– Я… я не знаю. – Судя по повседневной одежде, она либо не планировала прийти, либо проигнорировала дресс-код. Но еще больше, чем ее внезапное появление, меня беспокоила ее нетвердая походка. А также тот факт, что после короткой беседы Герда добровольно вручила Бекки микрофон. Что она, черт возьми, затеяла?

– Всем привет. Я Ребекка. Дочь номер два Элен и сестра Алисы, – произнесла Бекки заплетающимся языком. Я нервно искала глазами Герду, но чужие затылки закрывали мне обзор. – Я хочу сказать тост в честь моей талантливой сестры. – В голосе слышна неприкрытая издевка. – За Алису, лицемерку, каких поискать, которая за моей спиной трахает моего бывшего парня и устроила тут праздник, хотя без блата даже в университет бы не поступила.

Нет! Нет-нет-нет. Она не говорила этого. Не здесь, не в присутствии гостей. Я замотала головой. Однако судя по шепотку в толпе, это происходило на самом деле. Бекки пришла, чтобы опозорить меня перед всеми, чтобы испоганить мне вечер. Чтобы свести меня с ума – вот ее истинная цель. Я сунула Симону мой бокал и стала продираться сквозь толпу. Я должна хотя бы попытаться прекратить это.

– Алиса, подожди! – Симон пошел вслед за мной.

Я посмотрела на него упреждающе-просящим взглядом, давая понять, что хочу разобраться с сестрой сама.

Кивнув – хотя, очевидно, нехотя – он повиновался моему желанию.

Бекки продолжала свою речь, ее следующие слова грозили окончательно превратить этот вечер в кошмар.

– Но самая большая ложь – эта выставка. Наша мать была бы жива, если бы…

– Прекрати сейчас же! – крикнула я, и разом повисла тишина. Стало так тихо, словно люди одновременно перестали дышать. Головы повернулись в мою сторону подобно миллиону пик.

– Почему? – взревела Бекки в микрофон так, что толпа качнулась.

Это стало своего рода сигналом тревоги для Герды. Побагровев, она выдернула микрофон из рук Бекки.