Блеск дождя

– Думаю, Ребекка, тебе нужно уйти. Можешь прийти на выставку в следующий раз.

Нет. Так просто теперь от нее не избавиться. Не раньше, чем она скажет что хотела. Я вижу это по ее стеклянным глазам. По ее злобной ухмылке. Но очередную словесную атаку пусть совершит без зрителей. Я поймала ее за руку и потащила к выходу.

– Оставь меня! Сейчас же! – Но я игнорировала ее протесты и тащила дальше. Подальше от удивленных взглядов. От перешептываний. Подальше от выставки. В дождь, ветер и холод.

Отпустив ее, я сжала кулаки.

– Какого хрена? Зачем ты это делаешь?

Мои ногти впились в ладони, но голос звучал на удивление спокойно.

– Ты до сих пор злишься. Обижена. И я понимаю это. Но тогда выплесни свою злость на меня. Пожалуйста, можешь испортить выставку мне, но не Герде, не всем присутствующим. Вот это, – я показала рукой на вход, – часть маминого наследия. Часть нашего наследия. Моего и твоего.

Бекки затрясла головой и расхохоталась. Пугающим, почти маниакальным смехом, от которого мне стало страшно. Она, пошатываясь, подошла ближе, остановилась вплотную ко мне, и я уловила запах алкоголя.

– Нет, Алиса! Это не мое наследие, оно только твое. Мама все подарила тебе.

– Это не правда, Бекки. Картины принадлежат нам обеим.

– Но ты все от нее унаследовала! Талант! Внешность! Даже голос! Походку! Иногда ты смотришь, как она! – Слова сыпались, как град, она таращилась на меня безумным взглядом. – У тебя… у тебя все от нее, Алиса! Просто все! – выплюнула она с упреком. – А теперь… теперь у тебя еще и ее успех! И Симон. А я?

– У тебя есть я, – промолвила я тихо, подавляя в себе злость. Я больше не в силах это терпеть. Когда моя младшая сестра стоит вот так передо мной. Растворившись в слезах и усилившемся дожде. Трясётся и рыдает. Я чувствую ее отчаяние как свое собственное.

– Нет-нет. У меня никого нет! Никого, кто бы знал, каково это – ненавидеть себя, не выносить самое себя. Когда готов содрать кожу, чтобы только забыть! – Бекки запустила пальцы в волосы, стала их тянуть, драть.

Я схватила ее за руки.

– Перестань, Бекки, я боюсь за тебя.

– Пусть бы меня насмерть переехала машина.

– Бекки! – испуганно выкрикнула я. Страх и волнение выплеснулись в горячие слезы, которые смешивались с дождем. – Ну почему ты так говоришь?

– Да потому что я не могу больше. Не могу больше нести вину за смерть мамы!

– Но ты не виновата!

– Виновата!

– Нет! Это я убежала за помощью, Бекки. Это я вернулась слишком поздно.

Она стряхнула мои руки и отчаянно замотала головой.

– Я виновата в аварии. Я канючила. Я пнула ее сиденье, потому что она не разрешила мне шоколад. Из-за идиотского шоколада я пинала и пинала ее сиденье, пока она не обернулась, и… А потом случилось это.

Я раздраженно моргнула, пытаясь воскресить в памяти ее рассказ. О самой аварии я мало что помнила, даже когда старалась. Но я могла бы вспомнить кучу таких же ситуаций, где я выступала в главной роли. Поэтому никакой вины Бекки не было.

– Но… почему… почему ты никогда об этом не рассказывала? – Она правда не рассказывала. Ни о том, как случилась авария, ни о муках совести.

– Потому… потому что я не хотела быть виноватой. Я боялась, что вы с папой возненавидите меня так же, как я сама себя ненавижу.

– Господи, Бекки, ты не виновата в том, что произошло. Но ты превратила мою жизнь в ад. Ты позаботилась о том, чтобы я всегда чувствовала себя маленькой, никчемной уродиной. Что меня не любят, даже ненавидят. И почему? – Я непонимающе уставилась на нее. У меня сжался желудок. Мне плохо. – Потому что ты хотела скрыть собственное чувство вины? Хотела, чтобы я чувствовала себя виноватой? Хотя ты знала, что это калечит жизнь. Мы могли бы разделить эту ношу. Ведь мы могли бы даже выговориться друг другу и принять все как есть.

Бекки молча стояла передо мной и плакала. Не знаю, настоящими слезами или нет. Или это была еще одна попытка манипуляции. Кто же она, черт возьми? Знакомы ли мы вообще?

– Алиса… мне… мне очень жаль. – Бекки протянула ко мне руки, но я отпрянула. Сделала шаг назад. Два. Три. Развернулась и побежала, не разбирая дороги, куда глаза глядят.

47 Симон

Вот уже пятнадцать минут я наблюдаю за входом и чем дольше ничего не происходит, тем больше я нервничаю. Алиса с Кики на улице вдвоем, мне это совсем не нравится. Я мечусь туда-сюда. Если Алиса сейчас же не откроет эту чертову дверь, я выйду наружу. Еще максимум пять минут, и я выхожу. Я взял телефон, посмотрел на часы, и тут он завибрировал. Алиса. Я сразу ответил:

– Что случилось?

– Я-я… я н-не могу вернуться. Я х-хочу д-домой, – рыдала она в трубку, и у меня сжался желудок. Я волновался за нее, злился на Кики, по вине которой Алисе в очередной раз так плохо. По-настоящему плохо.

Я мгновенно подлетел к двери.

– Я иду. Ты где?

– П-пожалуйста, з-захвати мою куртку.

Я остановился.

– Где она?

– Г-Герда куда-то ее п-положила. И м-можешь ей с-сказать, что… что мне… – Она умолкла, и я уловил прерывистое дыхание, так она пыталась держать себя в руках.

– Да, я передам. Она все поймет, Алиса.

– О-она… наверное, так разочарована.