Блеск оправы

Ран тоже об этом подумал. Иногда жемчужный офицер поднимал в воздух желающих, но не так высоко, как предметы. И с каждым разом у него получалось все лучше: то, что Нино стал хранителем в годовалом возрасте, давало о себе знать. За шестнадцать лет он освоил две способности, которые подарил ему жемчуг, тогда как остальные с трудом справлялись с одной.

Но Нино все равно старался отличаться. Учился рьяней остальных, спорил по поводу и без, обзаводился странными привычками и вел себя порой непозволительно беспечно для юноши семнадцати лет. Сам Нино называл это частью «алибвары арагвы», что означало в переводе с вермудского «то, по чему тебя будут вспоминать». Собственный почерк, неповторимый образ, который создавали для себя молодые люди со всего континента.

Драгоценным офицерам в этом смысле повезло значительно больше. Они являлись воплощениями магических камней в человеческом обличье и одним своим существованием эффектно заявляли о себе. Поэтому Ран никогда и не задумывался над тем, чтобы как-то отличиться – его и так отлично помнили и знали.

– Мне нужен доброволец!

Наблюдающие за представлением зеваки заторопились по своим делам. Кое-где закрылись окна, а ребята Мактора, освободившие площадку после изнурительных тренировок, послали Нино куда подальше.

Ран заметил, что кроме него, жемчужного офицера и Эрика, из хранителей никто не спустился. И с облегчением подумал, что вскоре сможет покинуть площадку. Делать ему здесь было нечего. Ведь это огонь сейчас управлял им, а не наоборот. А если об этом узнают, он может лишиться головы намного раньше, чем рассчитывал.

Ран хорошо помнил казнь бывших драгоценных офицеров. Ему тогда было десять, и он стоял на городской площади, как завороженный разглядывая лица хранителей. Как только с них сняли камни, те будто постарели на несколько десятков лет. И он был так потрясен этим, что не мог отвести взгляда, хоть и не желал смотреть, как головы приговоренных полетят в перепачканную кровью корзину.

После казни городская стража разогнала толпу зевак по домам, а на утро следующего дня все мужчины, будь то младенец или умирающий старик, должны были явиться согласно спискам на главную площадь, где пройдет церемония выбора нового драгоценного офицера. Тогда, держа на руках своего годовалого брата, Ран задавался вопросом: какая польза камням от такого хранителя? Но ответ на него получил только будучи офицером.

– Слышь, хорош их крушить! – не выдержал Эрик. Еще один ящик расшибся о землю, упав с высоты.

Да я только начал.

– А башка от тебя уже болит!

– И что мне поднимать? – Нино развел руками. – Тебя?

– Ну, рискни, – сидящий в тени топазовый офицер огляделся и, подцепив пальцами какой-то камешек, бросил его в юношу. – На! Тренируйся.

Нино увернулся и отвесил издевательский поклон:

– Ты так щедр!

Топазовый офицер скорчил недовольную гримасу и улыбнулся.

Как только Нино развернулся и зашагал в сторону старых бочек, сложенных друг на друга, Ран сел на ступени рядом с Эриком и спросил, куда подевались остальные.

– Без понятия, – ответил тот. – Ну и видок. Тебе этот ящик на голову упал, что ли? – довольный своим остроумием, он усмехнулся.

Рубиновый офицер шутку не оценил. Поднялся с места и молча направился обратно в замок. Тренироваться сегодня он был не намерен, а без конца цепляющиеся друг к другу хранители создавали вокруг себя слишком много шума.

– Что, все? – бросил ему вдогонку топазовый офицер.

– Все.

– А ты силен!

Ран усмехнулся, но ответить не успел.

– Не упадешь? – расслышал он голос жемчужного офицера.

Ран обернулся и сощурился. Стоя на залитой вечерним солнцем арене, Нино обращался к мальчику, который все это время ловко прятался от них. Загорелый и темноволосый, тот залез на крышу, чтобы понаблюдать за тренировкой хранителей, но очень скоро попался.

– Нет, Величавый, что вы. Я и не так высоко лазал. Нино усмехнулся, но вместо его ответа на площадке прогремел голос стражника:

– Сюда ты точно больше не залезешь, щенок. Живо спускайся!

Мальчишка вздрогнул и сжался всем телом. Но не успел он сделать и шагу, створки на втором этаже вмиг распахнулись, и рубиновый офицер различил знакомый женский голос:

– Боги мои! Руму, слезай оттуда, – взмолилась тетушка Толли, но уже через мгновение голос ее стал жестче: – Сию же секунду, негодник, иначе я спущусь и мало тебе не покажется!

– Тетя, я…

– Боги милостивые! Не пререкайся со мной!

На секунду Ран и Толли встретились взглядом, и он мог поклясться, что даже с такого расстояния прочел в глазах тетушки ужас. Будто с этого дня любое место, где находился рубиновый офицер, считалось смертельно опасным.

– Слезай оттуда! Быстрее! – вновь рявкнул стражник.

Мальчик замешкался и обвел беспомощным взглядом драгоценных офицеров. Под пристальным взглядом мужчин он стал торопливо спускаться, но влажная ладонь соскользнула с выступа.

С коротким вскриком он сначала повис на одной руке, а после нескольких мгновений сорвался и с воплем рухнул на выступ этажом ниже. Офицеры, не сговариваясь, сорвались с места.

– Эй, ты жив? – закричал Нино.