Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах

Придя в себя, я понял, что лежу на боку. Голова и шея онемели и, похоже, превратились в чугунную чушку весом не меньше тонны. Около меня горел свет, и, несколько раз моргнув, я наконец умудрился сесть и оглядеться. Подсадной бродяга лежал в двух шагах от меня, вся голова у него была в крови. Должно быть, я все-таки задел его то ли ногой, то ли кулаком, прежде чем отключился.

У меня закружилась голова, но я все же уставился в сторону света. Над лучом фонарика я увидел физиономию «Деревни» Смита — резкие, точно вылепленные из гипса, черты. Глаза у него были пустые и холодные, как сухой лед. Я удивился, не увидев его рук, потом понял, что он в черных перчатках. Наверное, в правой он держал мой «полицейский специальный» — револьвер завис во тьме над землей — вперив прямо в меня ствол.

Я рыгнул. Голова раскалывалась от тупой боли. Я шевельнул ногами. Нет, Боб оказался не таким уж великим гангстером — мой армейский 45-го калибра на лодыжке он не нашел.

Некоторое время мы смотрели друг на друга. За все эти годы я видел его раз или два, но так близко — никогда. Красавчик был гад, это правда: высокий, крепкий, с широченными плечищами, лицо тяжелое, но ни унции лишнего жира, впрочем, может, просто тени, упавшие на его щеки и скулы, придавали его роже такой впечатляющий вид.

Я упер локти в асфальт и немного успокоился, гадая, что же будет дальше. Я попал в западню, но это ничего для меня не меняло. Дьюи позвонит Биллу в десять — ведь я не сниму трубку. Даже если подсадной нейтрализовал Дьюи, Лоуренс получит копию письма завтра утром и полиция обязательно возьмет Бокьо, а даст Бог, и Смита заодно. Мне же оставалось только озаботиться тем, чтобы не уйти отсюда живым. А если Боб лопухнется, я был не прочь его взять. Неплохо сделать такой прощальный подарок… самому себе.

— Ну чо скажешь, сволота? — наконец произнес Смит. У него был явный деревенский выговор. И что-то у него было с губами — будто они были слишком велики для его рта и, как две жирные гусеницы, заползли в рот. А может, это тоже была игра теней.

— Я как раз собирался все тебе сказать в лавке у Вилли. Но и это местечко подходящее. — Мой голос в тишине звучал ровно и твердо.

— Я так и понял. Да не хотел тя кончать в лавке — потом пришлось бы объясняться…

— Да с кем объясняться? — с издевкой спросил я. — Ты же мог проделать со мной тот же трюк, что и с Забиякой, — пришить меня в морозилке, а потом сбросить труп где угодно в любое удобное время. Бокьо, верно, себя считает непревзойденным умником — сначала грохнул его, а потом махнул в Майами и обеспечил себе алиби. Через пару недель ты скинул труп в Бронксе. На жаре тело оттаяло, так что ни один судмедэксперт не определил, что труп просто взяли и заморозили. И никто не понял, что Андерсона убили-то вовсе не накануне того дня, когда нашли труп, а две недели назад! Это же старый номер — так что твой Бокьо не Бог весть какой изобретатель…

— Перо в спину — тоже, может, старый‘номер, но и теперь годится.

«Бродяга» застонал и снова затих.

Боб взглянул на него и, повернувшись ко мне, спросил:

— Ты чо тут развонялся? Лехцию мне решил прочесть? — Реакция у Смита была отменная. Он одним прыжком оказался около меня, и я глазом не успел моргнуть, как получил сильнейший удар ногой в печень. Я перегнулся пополам, и в этот момент он рассек мне лицо рукояткой моего револьвера.

Сознания я не потерял, но долгое время не мог пошевелиться и едва дышал. Кровь ручьем текла мне за воротник рубашки и бежала по спине теплым сиропом. Тут я уж и засомневался, что Боб способен совершить ошибку. И потом мне в голову пришла страшная мысль: а что, если он вовсе и не убьет меня, а только отутюжит как следует, чтобы припугнуть, и все?..

Наконец я опять смог сесть и пошевелил ступнями. Мне оставалось только одно — применить к нему тот же захват ногами, который пытался продемонстрировать его подсадной «алкаш».

— Я про тя все знаю, — продолжал Смит. — Когда-то ты был орлом с полицейской бляхой, а теперь ты дешевка — пропойца, гостиничный вышибала! Ты на кого работаешь?

Стоило мне раскрыть рот, как кровь залилась под язык, и я едва не захлебнулся.

— Чево ты добиваесся? В газеты хочешь попасть или в полицию вернуться?

— Хочу свою долю, — сказал я, мои слова прозвучали так, словно я говорил с полным ртом земли.

— Да ты никак потрясти нас хочешь? — Он захохотал беззвучным смехом.

Я попытался кивнуть, но моя голова только бессильно мотнулась на одеревеневшей шее.

— Убьешь меня — тебе же будет хуже, — продолжал я. Чем больше я говорил, тем увереннее становился мой голос. — Я послал самому себе письмо до востребования, а обратным адресом поставил отделение полиции. Если я завтра не получу, его, письмо отошлют обратно и вскроют… И вы с Бокьо погорите… — Придумка была не Бог весть какая, но должна была сработать.

— Ха, ты чо ж думаешь, сволота, ты со щенками игру затеял?

— Нет, Боб, я думаю, что это тебе хватит щенков задирать — ты попробуй-ка на волка выйди…

Он молчал, сверля меня своими ледышками-глазами. Я вдруг перепугался, что он просто уйдет и оставит меня валяться здесь.