Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах

Нет, меня ужасно развеселили его выпученные глаза, когда он увидел «Морскую принцессу». Да и сам я лишний раз словил кайф, глядя на нее. Ибо моя малышка — это тридцать два фута сверкающих свежей покраской бортов. Такую красоту вам вряд ли доводилось когда-либо видеть. Мистер Баярд, у которого я приобрел провиант, сидел на палубе. Под мышками его полотняного пиджака расползлись темные круги от пота, он обмахивался газеткой. А стекла его солнечных очков казались одного цвета с загорелой кожей его лица. Он махнул мне, встал и, подойдя поближе, сообщил по-французски, что груз на борту. Я был должен ему сорок долларов и, небрежно протянув полусотенную, сказал, чтобы сдачу он оставил себе. Мистер Баярд так разволновался, что вспотел пуще прежнего. Мы пожали друг другу руки и потом, спрыгнув на мостки, он без устали кричал мне слова благодарности.

Хэл глазел на «Морскую принцессу», точно это была аппетитная бабенка.

— Нет, правда, Мики, неужели, это твоя яхта?

— Что, показать бумаги?

— Господи, ну и красотка! Да ведь она стоит не меньше двадцати тысяч! Или больше.

— Больше, — солгал я.

— Это просто мечта!

— Точно.

— Да на такой посудине можно совершить кругосветное путешествие!

— Наверное, я как-нибудь так и сделаю. Хочешь выпить?

Хэл взглянул на часы.

— Пожалуй, у меня еще есть время.

— У меня полчаса, — сказал я, ведя его в каюту, отделанную полированными панелями красного дерева. Он спустился по трапу, пригнув голову, а я бросил небрежно:

— Да выпрямись ты! Тут высокие потолки! — И в эту минуту пожалел, что пригласил его на яхту. У меня всегда была сильно выраженная склонность к бахвальству — я ничего не мог с этим поделать. А тут я прекрасно понимал, что совершаю ужасную ошибку.

Я выставил бутылку канадского ржаного виски — чтобы в очередной раз подразнить его — и достал из морозильника лед. Каюта была заставлена ящиками и коробками: консервы с рыбными деликатесами, книги, журналы, новенький стереопроигрыватель и прочая ерунда.

Хэл осмотрел камбуз, гальюн, душ, койки и даже в холодильник нос сунул. После чего проинспектировал ящики и коробки. Потом взглянул на меня с хитрой улыбкой — в его глазах стоял немой вопрос: чем же это я, интересно, занимаюсь? И выпалил:

— Контрабанда?

— Все в прошлом. Какая там контрабанда в наши-то дни? — Я передал ему стакан и взглянул на часы. По правде сказать, я собирался отплыть с отливом всего лишь с целью сэкономить горючее.

— Направляешься обратно в Майами? — Его взгляд все еще шарил по каюте. Наконец он остановился на фотографии Роуз над моей койкой. Я запечатлел ее бегущей в бикини по пляжу. Это была моя любимая фотография.

— Нет! — коротко ответил я, ожидая нового его вопроса. Но внутренний голос посоветовал мне больше не говорить ни слова и переменить тему.

Он подался вперед, чтобы получше рассмотреть снимок.

— Гавана?

Я покачал головой.

— Я ведь мотаюсь повсюду, по всем островам на Карибах.

— Ах, Мики, баловник, пляжный пострел! — В его голосе прозвучали саркастические нотки.

— Какой уж есть! — Наверное, именно его сарказм и заставил меня позабыть о всякой осторожности. — А это моя жена, между прочим.

— Не-ет! Не верю! — Тут Хэл шагнул вперед и буквально прилип к фотографии. — Ого! — Он обернулся ко мне: его лицо приобрело озадаченно-тревожное выражение. Он рывком расстегнул воротничок. — Ты что, разыгрываешь меня?

— Хочешь посмотреть наше брачное свидетельство?

— Боже, Мики, как такая красавица сподобилась выйти замуж за такого урода?!

— Она оценила мои душевные качества.

— Небось польстилась на твои деньги.

Я хмыкнул.

— У нее своих довольно.

— Такая яхта и такая женщина… И давно все это у тебя?..

— Слушай, ты задаешь что-то очень много вопросов!

— Мики, прости, я не хотел показаться любопытным…

— Надеюсь, — заметил я, размышляя, что, если расскажу ему чуток о Роуз, большой беды не будет, а в это время мой внутренний голос приказывал мне захлопнуть пасть.

Я наполнил стаканы по новой. До начала отлива у меня еще оставалось добрых двадцать минут. Я открыл коробку сигар — лучших гаванских.

— Надеюсь, ты об этом никому больше не расскажешь, — начал я.

— Даже Колетт! — воскликнул Хэл. И я понял, что он сказал это совершенно искренне. Он никогда не страдал излишней болтливостью. В то же время я понимал, что сам уже наговорил много лишнего и что лучше бы мне все спустить на тормозах и прикусить язычок.

Наступила пауза, во время которой я отчаянно пытался придумать какую-нибудь фигню, какой-нибудь дурацкий повод, чтобы тихо-мирно уйти от разговора. Хэл снова уставился на фотографию Роуз.

— Ну давай, Мики, приятель, я все еще не верю тебе. Рассей мои сомнения.

Я клюнул на его приманку, точно глупая рыбка, и все ему выложил:

— Однажды мне осточертело в Майами. Эти чартерные рейсы совсем сдохли, и у меня осталось только трое или четверо постоянных клиентов. Мне удавалось зарабатывать всего-то по пятерке с носа, причем в основном это были дамы, страдающие от морской болезни и… Словом, я уплыл в Ки-Уэст, на острова, и решил там малость расслабиться.