Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах

— Я однажды даже выступал в честном бою — как любитель. С раннего детства, сколько я себя помню, я только и мечтал о таких мускулах. Это была моя религия. У моего отца был приятель-грек, бывший борец, он научил меня многим приемам и захватам. Благодаря борьбе я получил стипендию и поступил в колледж — да только в то время все вдруг свихнулись на футболе и борьбу вычеркнули из учебной программы. Я стал хавбеком в третьем составе, но быстро бросил футбол и колледж, потому что на поле ничего не стоило получить тяжелую травму, а я уже рисовал в грезах свой бой с Джо Луисом. Мои сильные ноги и кулачищи, мечтал я, рано или поздно должны заработать мне головокружительные гонорары, но у меня не было нужных связей, и все кончилось тем, что я стал ментом на местном ринге.

Роуз стрельнула глазами в мою сторону.

— Что это такое — мент на ринге?

— Дело было до войны, до телевидения, в каждом большом городе были небольшие боксерские клубы. И был своего рода синдикат, который заправлял всеми этими боксерскими клубами. Менеджером у нас был один ловчила, который изо всех сил старался выбиться в люди. Как он популярно объяснил, мне надо было терпеливо дожидаться своей очереди и пока поиграть в бейсбол. Я выходил на ринг раз в месяц, получал свою двадцатку за бой. Иногда я побеждал, иногда ложился на пол — что говорили, то я и делал. Если какой-то боксер выходил из-под контроля, меня выставляли против него, и я его вырубал. Это и входило в обязанности «мента на ринге».

— Поня-ятно.

— Когда началась война, мне только-только исполнилось двадцать. И боев я провел тоже около двадцати. А в двадцать четыре я получил дембель и понял, что больше ждать не могу. В армии я старался поддерживать спортивную форму. Я вернулся в родной город, нашел своего менеджера — он все еще болтался в том же клубе — и решил, что дело в шляпе. Он заставил меня три раза подряд лечь под трех громил, которые сделали себе карьеру, пока я потел в окопах. Он все уверял меня, что надо еще чуточку подождать и что мой звездный час близок. Но этот час так и не настал. В общем, когда я окончательно понял, что боксер из меня никудышный, я стал участвовать в клоунаде на борцовском ковре. Отрастил патлы, выкрасил их в огненно-рыжий цвет. На ковер я выходил в костюме сатаны. Но денег на этой клоунаде я зарабатывал не ахти — выступал пять вечеров в неделю за жалкую десятку. Больших успехов я не сделал. Надо быть акробатом и иметь отличную реакцию — а я был увальнем. Если упадешь не так, как надо, можно все бока отбить — и я изуродовал себе рожу вконец. К тому же я чувствовал себя последним болваном, расхаживая по ковру с копной рыжих волос. Пока я служил за океаном, умер мой отец, мне досталась по наследству его яхта. Я стал промышлять чартерными рыбачьими рейсами, и мне это очень даже понравилось.

Роуз перевернулась на другой бок и губами приласкала мое изуродованное ухо.

— Мы и правда похожи, — прошептала она.

— Угу. Ты была замужем?

Моя рука лежала у нее на животе, и я почувствовал, как она вся напряглась.

— Два раза. И все без толку. — Она вскочила на ноги. — Хочу сплавать. А то вся рыбой перемазалась.

— Дай-ка я докурю сигару, а потом к тебе присоединюсь.

Я смотрел, как она зашагала по песку к воде, как вошла в море и поплыла. Меня переполняла гордость от мысли, что эта великолепная женщина — моя! Значит, дважды была замужем. Должно быть, она сбежала от одного из бывших мужей. Она очень богата и очень боится. И все же простой побег от мужа не заставил бы ее испытывать такой страх. Или она его убила?

Что ж, это логичное объяснение и ее страха и денег, если она укокошила крупного дельца мафии. А что, вполне вероятно. Ее муж был крупной шишкой в мафии, и она его замочила, дала деру с его бабками — и вот братва устроила на нее облаву.

Такой вариант показался мне возможным. Я ткнул сигару в песок и лениво поплелся к моей Роуз.

3

Перед закатом я встал на якорь в небольшой бухточке недалеко от Порт-Антонио. Как-то я уже останавливался здесь вместе с Роуз на старой «Морской принцессе». Наверное, за время наших скитаний по Карибскому морю мы вставали на стоянки во всех портах — впрочем, это не слишком большие расстояния.

Решив измерить глубину, я бросил за борт огромную раковину, которую берег сам не знаю зачем, и смотрел, как от нее расходятся круги по воде, а сам тем временем разворачивал яхту под парусом. Я счел, что глубина в этом месте футов шестнадцать, сбросил «данфорт» и отдал футов тридцать якорной цепи, пока якорь не лег на грунт. Ветер усилился, и «Морская принцесса» пустилась в танец по волнам. Я разделся и нырнул — удостовериться, что якорь прочно держит. Хотя я прыгнул в воду без маски, я видел все довольно хорошо. Я обожаю подводное плавание с раскрытыми глазами — в эти минуты меня посещает почти что религиозный восторг.