Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах

— Тед, я у миссис Джеймс. Она совсем без гроша. Больна и потеряла работу. Вряд ли она сможет наняться на новое место в ближайшие несколько месяцев. Она осталась должна им сто семьдесят, но говорит, что сумеет занять у подруги сотню, если они согласятся. В противном случае придется забирать комбайн, а у него уже тот видок! Эти сто долларов — все, что она может им заплатить, больше у нее ничего нет и не предвидится. Я бы посоветовал им забрать хотя бы эту сотню. Она смогла бы уплатить их через день-другой.

Тед пообещал провентилировать ситуацию и перезвонить мне. Я попросил его поторопиться и напомнить компании, что они уже сорвали барыш на этой продаже, потому что сегодня этот комбайн продается по цене вдвое меньшей, чем они выставили ей по счету.

Я раскурил трубку и стал ждать в узком коридоре. Мы молчали. Миссис Джеймс испепеляла меня укоризненным взглядом, ненавидя мою невозмутимость, мою приличную одежду. Было уже семнадцать минут пятого — ну вот, пока я валандался с этим грошовым делом, я мог упустить Томаса.

Тед перезвонил и сказал, что все в порядке. Он захотел лично побеседовать с женщиной, и та заявила ему, что к концу недели вышлет деньги письмом.

— Да, да, я понимаю. Обязательно!

Она резко повесила трубку на крючок, а я тихо сказал:

— Миссис Джеймс, когда вы внесете деньги, не забудьте получить от них квитанцию о полной уплате кредита. А если вы пошлете им деньги почтой, возьмите чек в банке и на обороте напишите: «Последняя окончательная выплата за кухонный комбайн согласно договоренности». А в следующий раз, когда будете делать покупку в кредит, сначала хорошенько подумайте, правильно ли вы поступаете, чтобы потом не попасть в неприятную ситуацию.

— Проваливай, ты выполнил свою работу!

— Я ради вас рисковал потерять свое место, миссис Джеймс, и выторговал для вас семьдесят долларов!

— А теперь что же, ждешь чаевых?

— Нет, конечно… Но вы могли хотя бы… Я сделал все, что мог. Я же понимаю, в какую ловушку вы попали. Все мы в ловушке.

— Спасибо! Спасибо преогромное!

Я пожал плечами, надел шляпу и направился к двери. Она стояла у лестницы и смотрела на меня так, точно я куча собачьего дерьма. Я вышел, хлопнув дверью, и поехал в центр. Движение было интенсивное, и я добрался до грузовой компании в начале шестого. Проклиная все на свете, я повернул к Бруклину и помчался было к слесарному училищу, но потом передумал и сделал двойную парковку перед кафетерием на Двадцать третьей. Томас сидел там и ужинал, его подружка-посудомойка хлопотала около его столика, они оба смеялись и, вероятно, перешучивались.

Я успокоился, но лишь до той секунды, как ко мне подошел полицейский и поинтересовался, что это я тут делаю. Это был пожилой патрульный с мучнисто-белым, в красных прожилках лицом. Вставные зубы ему делал какой-то дрянной протезист. Когда он говорил, двигалась только нижняя губа. Я сказал, что жду приятеля, а он заметил, что на Двадцать третьей двойная парковка запрещена, «неужели это не ясно?», Я извинился и включил зажигание, но он попросил предъявить водительские права. Даже если бы его башка была сделана из целлофана, я не смог бы более четко увидеть, в каком направлении закрутились в ней шарики: как, цветной в дорогой импортной тачке — наверняка угнал! Я показал ему права и документы на машину, в душе молясь, чтобы Томас не выглянул в окно и не заметил меня.

Полицейский разочарованно крякнул и вернул мне документы со словами:

— В следующий раз я за двойную парковку выпишу тебе штраф.

— Не сомневаюсь.

— Ах ты, грубиян, да я тебя вот сейчас прямо и штрафану!

— Да кто грубиян? Вы сказали, я ответил, — буркнул я, чуть съежившись, и весь гнев, накопившийся во мне во время беседы с миссис Джеймс, уже закипел.

Он достал свой кондуит и пробурчал:

— Вот запишу твое, имя и номер, умник. Уж будь уверен, я не забуду. — Его нижняя губа двигалась, точно у куклы-чревовещательницы.

Я заткнулся. Какой смысл заводить препирательства и заработать себе талон? Когда он закончил писать, я смиренно спросил:

— Можно ехать?

Полицейский довольно хмыкнул:

— Ну!

Я нашел свободное место для парковки на Девятой авеню и вернулся обратно, чтобы занять наблюдательный пункт на другой стороне улицы напротив кафетерия, ругая себя за то, что так по-дурацки затеял перепалку с полицейским: если он сейчас меня заметит — не миновать нового раунда словесной баталии.

Но Томас не торопясь ел в свое удовольствие, а у меня самого засосало под ложечкой. Наконец они с мисс Бернс сверили часы, он вышел и отправился к себе. Я остановился на углу, откуда мог вести наблюдение за его домом, не выдавая своего присутствия. Он вышел из подъезда ровно в семь — при галстуке под бушлатом, аккуратно причесанный. Он встретился о своей девчонкой перед кафетерием, и они отправились в ближайшую киношку.