Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах

— Ты прав! — Кей была великолепна — у нее ни один мускул на лице не дрогнул. А Стив вдруг вышел из роли: как заправский уличный громила, внезапно выхватил из заднего кармана брюк огромный складной нож, и только он им встряхнул в воздухе, из ножа вылетело длинное лезвие.

Кей перевела взгляд на нож, но по-прежнему вроде бы от души наслаждалась происходящим.

— Как тебе известно, я никогда не страдал недостатком сообразительности. И теперь все продумано: у нас был несчастный роман, что я уверен, не является тайной ни для кого на телестудии, и вот ты пришла ко мне в попытке начать все заново. Естественно, соответствующим образом одевшись. Ну и опять у тебя ничего не вышло со мной, ты ужасно расстроилась, потому что опять поняла, что сама во всем виновата. Я напьюсь и засну, а ты примешь целую коробку снотворного — и привет. Назавтра газеты, конечно, будут задаваться сомнениями, так ли оно было, но в общем и целом все обойдется.

Я уже решил действовать, но меня остановил спокойный голос Кей:

— И ты намерен заставить меня участвовать в твоем спектакле под угрозой этой сырорезки? — Она держалась так невозмутимо, точно все еще играла свою роль.

Стив кивнул.

— Ну же, милая, давай, тебе известно, как много есть участков женского тела, которые можно отрезать. Я предлагаю тебе безболезненный исход. Но я ведь могу изменить сценарий: прежде чем принять снотворное, ты в припадке истерики себя сильно порезала… Это вполне укладывается в сюжетную линию самоубийства.

— Стиви, надо было тебе все-таки остаться в папином универмаге. Ты каким был провинциалом, таким и остался. Весь наш разговор записан на пленку. Дом окружен полицией.

Он захохотал — пронзительным нервным смехом.

— Э, малышка Кей, ты могла бы придумать что-нибудь получше. Я-то рассчитывал, ты будешь брать меня на понт байкой о пистолете в сумочке.

— Стив, брось свой нож — ты только усугубляешь свое положение. Под сиденьем этого кресла приколот маленький радиопередатчик. Это я его туда приколола. Смотри! — С этими словами она приподняла и расставила ноги. Серебряная ткань взметнулась, обнажились чулки — и тут он заметил прилепившуюся снизу под сиденьем коробочку.

Я сошел с перил пожарной лестницы, на секунду навалившись всем своим весом на кондиционер, и он начал медленно проседать. Я понял, что еще мгновение — и я полечу вниз. Вытянув руки и прикрыв ладонями лицо, я отчаянно изогнулся вперед, оттолкнулся обеими ногами от металлического куба и прыгнул сквозь стекло. Раздался звон разбитого окна. Я грохнулся на пол гостиной, так что у меня помутилось в голове, а из глаз посыпались искры, и тотчас ощутил острую боль от десятков порезов на щеках и ладонях.

С пронзительным воплем Стив развернулся и кинулся на меня. Я перекатился по полу вбок и вскочил на ноги, едва не поскользнувшись на лужицах собственной крови. Я размахнулся правой. Он полоснул ножом мне по предплечью, но у меня на теле было столько порезов от разбитого стекла, что я не понял, достал он меня или нет. В ту же секунду я с силой врезал ему в живот левой сбоку. Но удар пришелся чуть выше — в грудную клетку. Он на мгновение замер, открыв рот, и рухнул на пол.

— Вы в порядке? — крикнул я Кей. Она кивнула. — Я слышал все, что он вам сказал. Естественно, эти разговоры про самооборону — вранье. Когда я пришел в комнату, кровь Томаса еще не запеклась… Стив прежде позвонил мне, а уж потом пошел его убивать. Сначала он, наверное, оглушил его во сне, а потом добил клещами… Вы куда? — С лестницы донеслись тяжелые шаги взбегающего по ступенькам Теда.

Кей взялась за телефонную трубку.

— Надо позвонить этому репортеру… Туи, берегитесь, сзади!

Стив снова был на ногах, уже без ножа. Едва я повернулся к нему, как этот худосочный слабак нанес мне сильный удар в подбородок правой, от которого я пошатнулся, а мои ноги изобразили бешеную чечетку. Ударь он меня еще раз, я, возможно, был бы в нокдауне. Но он вместо того бросился на меня, выставив вперед ногти и пытаясь ударить коленкой в пах. Тогда я обхватил его по-медвежьи вокруг груди и сильно сдавил. Его лицо стало бледно-желтым, а глаза едва не вылезли из орбит. Когда я разжал объятия, он съехал на пол — и на несколько минут успокоился.

То ли от его сильного удара, то ли от потери крови, у меня перед глазами пошли темные круги и все события стали быстро-быстро сменять друг друга, точно в старом кинофильме. Я отпер дверь, и в квартиру ворвались Тед и Бобби, причем я ясно видел только старомодный костюм Теда, который почему-то сразу напомнил мне ту ферму в Бингстоне.