Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах

Тед же, напротив, ликовал и был неимоверно бодр. Хотя после бессонной ночи глаза его опухли и покраснели, а мешки под ними были темны, как грозовые тучи, он сиял и болтал без умолку. Он, разумеется, намеревался играть одну из центральных ролей в предстоящей инсценировке событий прошедшей ночи в квартире Макдональда и все повторял, какой же это бурный старт для его сыскного агентства. Проглотив несколько пончиков с маслом и запив их несколькими стаканами апельсинового сока и молока, я почувствовал себя гораздо лучше: возможно, выпитая жидкость заменила мне потерянную кровь. Однако на душе у меня по-прежнему было пасмурно.

Тед выбежал на угол и накупил ворох утренних газет. Моя физиономия светилась на первых полосах большинства из них — обо мне даже «Нью-Йорк таймс» поместила короткую заметку. А в «Дейли ньюс» на всю страницу напечатали мой портрет — я стоял в комнате Стива на фоне разбитого окна. Видок у меня был как у инопланетянина: одежда порвана, рубашка свисает клочьями, останки пиджака в крови. Мои глаза казались остекленевшими, видимо, после нанесенного мне Стивом апперкота в подбородок. Поразительно, что такой тщедушный субъект мог так зверски мне врезать. На внутренних полосах «Ньюс» были еще фотографии; Кей, Стив в окружении двух рослых полицейских поднимается по ступенькам полицейского участка, и Тед, тычущий пальцем в магнитофон на переднем сиденье своей машины. Тед даже не забыл распахнуть пальто, демонстрируя подмышечную кобуру. Я прочитал было первые абзацы репортажа, но быстро потерял интерес.

Тед же читал все подряд хриплым шепотом, крякая от удовольствия всякий раз, когда натыкался на свое имя.

— Я схожу куплю еще десяток номеров, — сказал он. — Считай, что я сэкономил тысячу долларов на рекламу своему агентству.

— Ты и за десять тысяч не сумел бы купить себе столько полос… Скажи, Тед, теперь-то хоть ты выкинешь свой двубортный костюм?

— А чем тебе не нравится мой костюм? Его надо только хорошенько отгладить и…

— Да ничего. Чудесная ткань. Давай-ка свалим отсюда. Мне надо отдохнуть, чтобы восстановить цвет лица перед съемкой. Ну вот кто бы мог подумать — я вдруг стал актером.

— Слушай, Туссейнт, нам надо обсудить кое-какие наши общие дела.

— Только не здесь, устал страшно. Давай поболтаем по дороге ко мне. — Я слишком утомился, чтобы удивиться поползновению Теда содрать с меня гонорар за день работы или что там он хотел от меня…

Когда мы направились к Сотым улицам, Тед, сунув в рот новую сигару, начал:

— Я о многом передумал за эти последние несколько часов. Тебе — нам — здорово повезло с этими ребятишками с Мэдисон-авеню, тут же пахнет верными и немалыми бабками, если только мы будем действовать с умом. Помнишь, я тебе рассказывал о промышленном шпионаже, которым я сейчас собираюсь заняться? Так вот, телевидение — это тоже отличное поле деятельности. Им могут понадобиться частные сыскари для массы дел: шпионить за конкурирующими компаниями, подогревать возникающие скандалы, вынюхивать вредные привычки телезвезд, охранять их от посягательств любовниц и налетчиков — словом, море работы. А когда я говорю, что мы должны действовать с умом, я вот что имею в виду: ты пролез к ним, а у меня агентство. Предлагаю тебе партнерство. Бейли и Мур. Получишь сорок процентов прибыли. Ну как, Туссейнт?

Я помотал головой. Мои глаза слипались, и я уже видел будущую телепередачу. Перед моим взором снова возникла обрамленная оконной рамой комната Стива с его чудной мебелью. Стив снова «объяснял» Кей, почему он убил Томаса. А Кей сидела перед ним и внимательно слушала, кивала, соглашалась… Чудная мебель, чудные больные люди. Они оба разговаривали так, точно…

— …я не хочу тебя надуть. Я готов дать тебе пятьдесят процентов чистыми, но ты пойми: все оборудование же мое, у меня действующее агентство, так что мне кажется, что я…

Я открыл глаза.

— Можешь все забрать, Тед, все сто процентов. Я завязываю с частным сыском. Я тебя напрямую свяжу с Кей. Ты ей подойдешь, будешь ее свадебным генералом на всех вечеринках.

Мы остановились на красном свете. Тед недоуменно повернулся ко мне, чуть не тыча мне в лицо своей сигарой.

— Туссейнт, ты хоть соображаешь, что говоришь?

— Они будут потешаться над тобой на своих сборищах, но зато тебя ждет длинный доллар. На самом деле, в этом нет ничего сложного…

— После стольких лет, после всех тягот в этом бизнесе ты решил бросить?

— Ага. Именно сейчас. Когда я впервые в жизни понял, что, похоже, чего-то стою и что из меня мог бы получиться неплохой сыскарь. Я передам тебе также и пятнично-субботние дежурства для Сида. Теперь мне захочется встречаться с детективами и полицейскими только в романах и в кино, и то, может, не всегда. С меня хватит. По дороге на телестудию я заеду, пожалуй, в Почтовое управление и скажу дяде Сэму, что готов пополнить армию его верных почтальонов.