Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах

— В энтом деле надо всегда помнить об двух вещах: чтобы бар или ресторан, с которым имеешь дело, в трубу не вылетел, задолжав тебе приличные бабки, потому как они вылетают в трубу только так — накладные-то расходы знаете какие! А другое еще надо иметь в виду — глядеть в оба, чтобы конкурент клиента не отбил. Вот возьмите Вилли, к примеру. Каждого нового клиента он попервоначалу, недельки три, держит на щадящем режиме, занижает цены, так что только, может, покрывает свои расходы, а может, и в убытке на пару центов оказывается. Потом он потихонечку цены-то поднимает. Если хозяин ресторана не совсем лопух и чувствует, что оптовик пытается его надуть, он сразу бежит к другому. Но и Вилли должен держать ухо востро — если он пропустит хоть день и не купит мяса на рынке, то сразу же будет в пролете, может, и лавку придется закрывать. В мясной торговле — вообще, в продовольственной торговле — все друг дружку стараются наколоть, но не слишком круто.

— У Ланде дела идут хорошо?

Франкони хохотнул, точно тявкнул.

— Хороший вопрос, мистер. У него когда-то неплохо дела шли. Свой круг покупателей, исправный приход. А что он сейчас имеет, пойди догадайся. Может, в нуле. Да только он знает, как дела вести с умом, в энтом деле самая главная фигура повар, а Вилли с поварами умеет обращаться — кому индюшечку подкинет, кому пару отбивнушек, на Рождество бутылочку виски поднесет да еще обернет в десятидолларовую бумажку. Так что, когда он мясцо третьей категории продает им под видом первой и малость недовешивает, они на энто глядят сквозь пальцы. А если кто вдруг сделает срочный заказ, то мне приходится мчаться к ним пулей. Вообще-то неплохая работенка. Но вот недели три назад Ланде прикрыл дело.

— Отчего же?

Франкони пожал плечами.

— Приходит как-то Вилли в понедельник и говорит, что у него сердчишко пошаливает и что, мол, приступ был и врач ему сказал: либо притормози, парень, либо сыграешь в ящик. Вот такая история: его-то клиентам мясо все равно ведь надо где-то брать, а то ведь они пойдут к другому мяснику — двое наших клиентов уже здесь, у Бея, пасутся… Так что когда через неделю Вилли снова откроет лавку, ему придется все начинать с пустого места.

— Давай-ка еще раз для ясности. Ланде несколько лет трудился в поте лица, чтобы набрать себе постоянную клиентуру, а потом вдруг ни с того ни с сего всем дал отставку?

— Ну точно! Я этого никак в толк не возьму, потому как если у него сердчишко сдало, он же мог нанять рубщика и уйти на отдых. Ну, допустим, сам Вилли на этом бы не заработал ни цента, но ведь и покупателей не растерял бы… Мне-то он выплатил жалованье за четыре недели вперед, так что я не в обиде.

— И он рассчитывает снова открыться через неделю?

— Ну, он мне так и сказал — приходи через месяц.

— Ланде выглядел больным?

— Слушайте, мистер, я же не врач, а в энтом бизнесе точно можно свихнуться… Вот только пару месяцев назад, ну, может, полтора месяца, я заметил, что Вилли как-то совсем скис. Точно говорю, стал забывать, что вчера было, и все ругается себе под нос.

— Как это ругается? Называет клиентов сволочами, ублюдками?

— He-а, он только одно ругательство все повторял — что-то такое по-немецки, вроде пусть твоя слюна превратится в камень. Во как! А что вы на него насели, ребята? Налоги не платит?

— Кстати, а он что, ведет, поди, двойную бухгалтерию?

— He-а. По крайней мере, я такого не замечал. А я про его дела все знаю. Он же такой, как все: может недовесить, может подбросить в мешок мясца с запашком, но что-то мне не верится, чтобы Вилли химичил по-крупному. Да он простой работяга и жмот порядочный, потому-то я чуть не окочурился от удивления, когда он мне выложил бабки за четыре недели вперед. Да я на них тут же оплатил кредит за телевизор!

— А пока мясная Ланде закрыта, что-нибудь там происходит? Он вроде бы постоянно там околачивается?

— He-а. На мясном рынке все друг про друга знают. Я к нему постоянно заглядываю, когда хожу в соседнюю кафешку обедать. Он сидит и проверяет бухгалтерию, все выискивает неоплаченные счета.

— А ты слышал, что пару дней назад Ланде заявил об ограблении? А потом взял свое заявление обратно. Сказал, что как будто бы два хулигана залезли к нему в магазин и ограбили — взяли пятьдесят тысяч.

Франкони вытаращил глаза, словно я рассказал ему непристойный анекдот, и разразился искренним хохотом.

— Нет, не слыхал. Пятьдесят кусков! Да Вилли в жизни не держал в руках больше пятисот. Пятьдесят тысяч — ну дела!

— А еще ходят слухи, что его жена справила себе норковую шубу и разъезжает на новеньком автомобиле. Вилли, случаем, не играет на бегах?

— Да он и пяти центов не поставит на то, что завтра солнце взойдет. Мистер, вы, видно, его совсем плохо знаете, он же из энтих недавних иммигрантов — горбатится с утра до вечера и ни разу не улыбнется. Да, и в самом деле странная штука, теперь и я припоминаю: кто-то говорил, что видел как-то Бебе — это его супружница — за рулем «кадиллака». А я-то думал, свистят ребята. Может, взяли покататься у знакомых?