Блистательная Эллада

До полудня Зевс не мешал сражению идти своим чередом, но едва Гелиос достиг середины неба, он метнул ослепительную молнию в ряды греков и наслал на них сильный страх. Где уж здесь думать о славе? Все обратились в бегство, спеша укрыться за стенами лагеря. Один только Нестор, чей конь был ранен стрелой Париса, не мог последовать за остальными. Несчастный старец! Он мог погибнуть, сраженный Гектором, но на помощь ему поспешил могучий Диомед. Приняв Нестора в свою колесницу, царь Аргоса быстро помчался навстречу Гектору и метнул в него копье. Увы! Копье угодило в грудь возницы Эпиопея, а сын Приама остался невредим. Не взирая на неудачу, сын Тидея готов был продолжить поединок, однако Зевс с громом метнул молнию прямо перед его колесницей. «Друг Диомед! — дрожащим голосом промолвил тогда Нестор. — Поворачивай коней и спасайся бегством. Разве ты видишь, кого нынче прославляет громомечущий Зевс?» Отважному Тидиду тяжело было послушаться этого совета, но разве мог он идти против воли самого Громовержца? Пришлось ему вслед за другими отступить к стене. Здесь, воодушевляемые Агамемноном, греки остановились и упорно бились до самого вечера. Нелегко им пришлось в этот день! Но вот, наконец, наступила ночь, и битва затихла. Троянцы были утомлены ратными трудами, и только великий Гектор горел неукротимой жаждой подвигов. Созвав горожан, он запретил им возвращаться на ночь в город и повелел ожидать рассвета в поле. «Сегодня боги не дали нам окончательной победы, — сказал он, — но завтра мы ворвемся в лагерь ахейцев и сожжем их корабли!»

15. Агамемнон ищет примирения с Ахиллом

Всю ночь троянцы пировали в своем стане. Среди греков, напротив, царили уныние и грусть. Агамемнон созвал на совет вождей и с тяжелым вздохом сказал им:

— Видно, придется нам вернуться на родину, не разрушив Трои. Ничего не поделаешь, если так угодно Зевсу!

— Царь, оставь эти неразумные речи! — гневно возразил ему Диомед. — Если хочешь спасаться — беги! Мы возьмем Трою без твоей помощи. Не знаю как остальные, но мы с моим другом Сфенелом не уйдем отсюда, пока не повергнем город Приама в прах.

— Ты верно начал свою речь, сын Тидея, но только не довел ее до конца, — отозвался Нестор. — Нам должно думать не о бегстве, а о примирении с Ахиллом!

— Правильно ты вещаешь, старец, — согласился Агамемнон. — Никогда бы мы не дошли до такой беды, будь с нами могучий Ахилл! А раз я сам виноват в ссоре с ним, то сам ее и заглажу. Ступайте к сыну Пелея и передайте: коль скоро он согласится позабыть свой гнев и вновь вступит в бой с троянцами, я верну ему Брисеиду, а в придачу к ней дам другие великие дары. Я пошлю к нему в шатер десть больших слитков золота, семь новых, не бывавших в огне треножников, десять блестящих медных лоханей, двенадцать могучих коней и семь прекрасных невольниц. Все это он получит немедленно, а после падения Трои пусть изберет себе сверх прочей добычи еще двадцать самых красивых пленниц. Но и это не все! Если боги допустят мне возвратиться в Грецию, я выдам за Ахилла свою дочь и дам за ней в приданное семь богатых городов. Вот как я намерен вознаградить Ахилла за обиду!

— Что ж, великий Атрид! — воскликнул Нестор. — Ты предлагаешь не презренные дары. Любой, получив их, мог бы считать себя удовлетворенным. Так давайте, друзья, изберем достойных мужей и отправим их к сыну Пелея: пусть уговорят его примириться с царем.

По совету Нестора послами избрали хитроумного Одиссея, могучего Аякса Теламонида и очень любимого Ахиллом старца Феникса. И вот, добравшись по берегу моря до шатра Пелеева сына, они завели с ним разговор о прекращении вражды.

— Благородный Пелид, — промолвил Одиссей. — Тяжкое время настало для ахейцев. Зевс покровительствует Гектору, и тот, похваляясь своей силой, страшно свирепствует в битве. Сегодня он отогнал греков до стены, а завтра грозит ворваться в самый лагерь. Забудь о своем гневе, выйди в бой против сына Приама и положи конец его дерзости. Все ахейцы вечно будут славить тебя за этот подвиг.

Продолжая свою речь, сын Лаэрта поведал о раскаяние Агамемнона и подробно перечислил все дары, обещанные им. Однако он напрасно тратил свое красноречие! Ахилл не пожелал мириться.

— Пусть не прельщает меня Агамемнон своими обещаниями и дарами! — сердито сказал он. — Я его знаю, и он ничем меня не уловит. Завтра же, загрузив корабли, я отправлюсь в родную Фтию. А Атриды пусть сами воюют с Гектором. Посмотрим, как у них это получится.

Тщетно почтенный Феникс присоединил свой голос к голосу Одиссея и умолял сурового Ахилла забыть обиду — тот оставался непреклонным. Тогда, поднявшись с места, Аякс обратился к Одиссею:

— Сын благородный Лаэрта! Поспешим возвратиться. Надо возвестить ахейцам ответ Пеллида, хотя он их и не обрадует. Скажем им, что Ахилл, охваченный дикой гордостью, думает лишь об одном себе. Просьбы друзей и мольбы всего войска — для ничто!

Вернувшись в шатер Агамемнона, герои поведали о своем неудачном посольстве, и многих их рассказ поверг в глубокое уныние. Однако доблестный Диомед сумел рассеять мрачные мысли соратников.