Блистательные Бурбоны. Любовь, страсть, величие

Но помощь, как почти всегда бывает в уже давно тянущихся гражданских войнах, запоздала, и потрепанные в бесконечных баталиях, но все еще бодрые войска Генриха Наваррского штурмом взяли крепость. Маргарита была заключена в крепость Юсон, но поскольку Генрих никогда не воспринимал всерьез политические амбиции своей супруги и вообще органически не мог воевать с женщинами, то Маргарите довольно скоро и без особых трудностей удалось бежать оттуда с помощью агента герцогов Гизов, которые почему-то еще неким образом надеялись получить на Марго политический капитал.

Но рыцарство рыцарством, а дело делом. Наваррский, быстро сориентировавшись, отдал все же приказ схватить беглую супругу, и в скором времени она была водворена обратно в узилище. В это же время развернулась большая склока между Филиппом II и Генрихом III. Испанский король открыто обвинял французского, что тот помогал Генриху Наваррскому в захвате Ажана, что могло соответствовать действительности, так как король Франции, напуганный размахом, активностью и силой Католической лиги, возглавляемой Гизами, начинал опасаться за свою власть, к которой Лига, созданная по идее во имя защиты этой самой власти и веры, начинала относиться все более критически. И энергичные Гизы подумывали – не стоит ли им взять все дело в свои руки, отстранив Генриха III и посадив на французский престол старшего из своего рода.

Вид на руины замки Юссон

В свою очередь в ответ на обвинение Филиппа Генрих III обвинял испанцев в помощи Маргарите, причем не только деньгами, но и солдатами-арагонцами. Что также соответствовало действительности, ибо одним ударом Филипп II решал две задачи – вредил люто ненавидимым им протестантам и гадил не менее нелюбимой Франции, ибо, как известно, внутренние смуты в государстве отнюдь не способствуют его усилению и укреплению его внешнего престижа и возможности реального влияния на международные дела.

Посреди всех этих раздоров и разборов сама Маргарита была благополучно позабыта, чем она не преминула воспользоваться, снова бежав. На этот раз безо всякой поддержки извне, исключительно самостоятельно: соблазнила тюремщика и он, одурев, как всякий влюбленный, открыл перед птичкой дверцы ее клетки.

Но, как вскоре выяснилось, бежала она из огня да в полымя, предварительно сменяв шило на мыло. Ибо Екатерина Медичи, ее мать, также как и Генрих III напуганная размахом активности Католической лиги, снова пыталась найти ей противовес в гугенотах, для чего начала предпринимать попытку нового сближения с Генрихом Наваррским.

Но Генрих к этому времени уже не то что не хотел, но даже не мог слышать о Маргарите, так что в подобных планах сближения она становилась камнем преткновения. Екатерина поступила с дочерью со всегдашней решительностью – Маргарита была арестована и посажена под арест, а королева-мать начала продумывать проект убийства дочери, дабы развязать руки Генриху Наваррскому. Для дальнейшего бракосочетания его с одной из внучек Екатерины.

На счастье Марго, опять начался новый тур смены политических партнеров у Екатерины и Генриха III. Маргарита вновь очутилась на свободе и вновь повела активную борьбу против мужа. Вновь и вновь она обращалась к Филиппу II с просьбами о субсидиях. Помимо финансовых вопросов, ее интересуют кадровые, и дабы привлекать под свои знамена молодых и пылких героев, она усиленно поощряет их своими прелестями.

Те, одурев от подобных щедрот, вместо ожидаемой консолидации, начинают склочные выяснения отношений между собой: кто более любим Маргаритой. Один из таких разборов закончился смертью – более ловкий ловелас заколол своего противника на глазах Марго, которую сей инцидент неприятно поразил. И поэтому, когда вскоре произошел идентичный случай, то счастливому дуэлянту по указанию королевы тут же отрубили голову (что пополнило фижмы Маргариты двумя забальзамированными сердцами).

К этому времени ее дорога разошлась с путем Генриха Наваррского – имеется в виду интимный аспект вопроса, ибо с точки зрения политики соприкосновения в виде военных действий сторон были постоянные. Генрих в это время уже давно и счастливо любил Диану д’Андуен, виконтессу де Лувиньи, графиню де Гиш, которую современники прозывали «Прекрасной Коризандой». Будучи вдовой одного из знатнейших вельмож королевства – графа Гиша – и являясь обладательницей огромного состояния, Диана из любви к Генриху отдала значительную часть своих богатств на рекрутирование войска для своего возлюбленного. Его было набрано для Генриха двадцать четыре тысячи солдат, для чего закладывала свои поместья и продавала бриллианты. У нее был от Генриха сын Антуан, которого отец собирался признать своим отпрыском. Но юноша заявил, что он желает остаться простым дворянином, нежели побочным сыном короля (много позднее этот мальчик станет герцогом Граммоном, вице-королем Наварры – вот она, опосредованная связь с отцом! – и зятем Ришелье).