Блистательные годы. Гран-Канария

– Это был Бас-Тер-Пойнт, – сказала она. – Там всегда весело – никогда не знаешь, перевернешься или нет. Там протекает Черная река. Дурное болото. Затем идет Саванна-дель-Мар. – Она кивнула. – У да Соузы там пляжный дом; то ли есть, то ли был – сейчас он заброшен. Вы можете просто увидеть его среди тех деревьев.

– Выглядит довольно солидно, – сказал Мюррей.

Она кивнула:

– Это старый форт Либерте. Да Соуза привел его в порядок. Но сейчас там запустение.

Пока Мюррей оглядывал унылое, пустынное болотистое пространство, поросшее кустарником, его мысли остановились на семейном враче.

– Расскажите о нем, – попросил он. – Где он учился?

– В Бразилии. Университет в Рио-де-Жанейро. Также еще где-то – он говорит на нескольких языках.

– Да Соуза, – подумал он вслух. – Разве это не португальское имя?

– Да, но он не португалец. Во всяком случае, он чрезвычайно умный и трудолюбивый врач. Здесь его действительно высоко ценят. Некоторые называют его, – она бросила быстрый взгляд на Мюррея, – святым целителем.

– Что ж, – улыбнулся Роберт, – я уверен, что он многих тут исцелил. Это, вероятно, дает ему право на нимб.

В поле зрения появились низкие очертания Рейн-Мари, и десять минут спустя она направила катер в гавань и пришвартовалась у внутреннего причала. Они сошли на берег.

После свежести залива жара показалась удушающей, но город был более оживленным, чем когда Мюррей впервые увидел его. Вокруг сновали группы местных жителей, рабочие устанавливали на главной улице длинные полосатые шесты, увешанные яркими транспарантами. На Гранд-плас из-под большого навеса перед собором раздавался громкий стук молотков.

– Марди Гра[14], – прокомментировала Натали. – Это ежегодное столпотворение. Через неделю все должно быть готово.

У старого, но хорошо сохранившегося высокого каменного дома с рифленым портиком она остановилась.

– Вот он, дом да Соузы. Когда закончите, найдете меня в «Фонсека». – Она кивнула в сторону отеля. – Я освежусь на веранде с бокалом чего-нибудь прохладного. Можете не торопиться.

Она зашагала прочь и мгновение спустя скрылась за распашными дверьми с опущенными жалюзи в кафе «Фонсека».

Мюррей поднялся по каменным ступеням и позвонил в дверь дома доктора. Да Соуза сам впустил его. За исключением того, что на нем был длинный белый халат вместо сюртука, он был таким же импозантным, как и раньше, и даже более дружелюбным. Он пожал гостю руку:

– Вы отлично выбрали время, доктор. Я только что закончил прием. Пожалуйста, проходите.

Он провел Мюррея в гостиную, расположенную справа от холла, обставленную старинной мебелью из красного дерева – стулья были обиты темно-красным плюшем, широкие половицы натерты воском.

– А теперь, чего бы вам хотелось? Чай… кофе… или что-нибудь покрепче?

Когда Роберт сказал, что он не против чая, да Соуза одобрительно улыбнулся, и почти сразу же высокий слуга в простом черном костюме из альпаки внес поднос со старинным серебряным сервизом. Плоское, бронзового цвета лицо слуги было так изуродовано шрамами от лба до подбородка, что казалось, будто его пропустили через резательную машину.

Да Соуза сделал стоявшему в позе почтения и внимания слуге несколько знаков пальцами и объяснил, когда тот вышел:

– Кастро – глухонемой. И не красавец. Но он полезен – и послушен. Я склеил его заново после боя на мачете.

Хозяин начал разливать чай.

– Надеюсь, это придется вам по вкусу, сэр. – Он протянул Роберту чашку. – Это индийский. Мы выращиваем здесь кофе и какао-бобы, но не чай. Вам лимон или сливки?

Мюррей сказал, что предпочтет лимон, и тот, украшенный бантиком, тут же был принесен.

– Знаете, меня удивляет, что в ваших великих Соединенных Штатах пьют так мало этого освежающего напитка. – Очевидно, он принял своего гостя за американца – Роберт не стал его поправлять. – Я верю в «чашу, которая веселит, но не опьяняет», как выразился поэт. Печенье, сэр?

– Не сейчас, спасибо.

– Говоря о напитках, доктор, о разновидностях алкоголя, не могу не сказать, с каким удовлетворением я получил известие о недавнем воздержании мистера Дефриса. Я поздравляю вас.

– Он получил свой урок, – ответил Роберт. – Теперь, я думаю, он предпочитает сок из папайи.

– Я искренне верю в это, сэр. Это продлит его дни. Я предан этой семье. Мадам – очаровательная женщина, образованная, прекрасная пианистка, но, увы, такая чрезмерно возбудимая. – Его лицо стало озабоченным. – Признаюсь, она вызывает у меня некоторое беспокойство. Возможно, вы уже заметили, доктор, ее склонность к седативным средствам. Я делаю все возможное, чтобы избавить ее от этой привычки, хотя бы ради ее мужа. Он прекрасный человек, который много сделал для Сан-Фелипе.

Да Соуза начал рассказывать об острове, его обычаях и своей работе среди аборигенов. Ему было что поведать интересного, и он явно произвел впечатление на Роберта, который теперь заметил:

– Это большая ответственность – быть единственным врачом в таком отдаленном месте.