Блицкрига не будет!

Так, а вот пистолеты. Вылитый «АПС», а рядом его брат «АПБ». Всё, сдаюсь. Если бы не эта бойня в 1941-м, мы жили бы при коммунизме, точно. С такими-то темпами. А это что ещё там белеет? Ой, мама родная, мой родной Д-5-2. И запаска З-5, а не то одоробло, которое тут используют. Дальше, кажется, камуфляж, маскхалаты, какая-то форма, сапоги, высокие ботинки, ещё что-то. Нет слов. И мыслей нет. И вообще ничего, кроме огромного чувства национальной гордости. ВСЁ. Хана фрицам, если сунутся. Мы их всех закопаем, кресты ставить некому будет.

Тут я понял, что меня дёргают за рукав и что-то спрашивают. Оглянулся. Парнишка из охраны Самого меня дёргает и странно так смотрит. А я, оказывается, плачу. То есть слёзы текут, и всё тут. А глазастый товарищ Сталин усёк и отправил охранника разбираться.

– С вами всё в порядке, товарищ майор?

– Да. Всё нормально, сержант, просто друзей вспомнил, с Дальнего Востока. Им бы тогда такое богатство…

Это ему было понятно.

– А здорово, товарищ майор. Сейчас объяснять закончат, и будут стрельбы. Вот бы мне пострелять.

– Точно, мне тоже.

Мы подошли к группе. Охранник что-то тихо сказал Верховному, тот посмотрел на меня и покивал головой. И обратился к конструкторам.

– Ну, что, товарищи! Работа вами проделана большая и важная. Очень важная. А качество этой работы мы сейчас и проверим. И для большей убедительности проверит её человек заинтересованный, инспектор Генштаба. Вот этот майор и опробует ваши игрушки. Как, товарищ майор, справитесь?

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил я, вытягиваясь. Как и положено строевому командиру, даже с большими полномочиями. – С чего прикажете начать?

– С начала! – Сталин был в хорошем настроении и шутил.

– Тогда, с вашего позволения, начнём с пистолетов и по возрастающей.

Я подошёл к конструктору пистолетов.

– Коровин Сергей, Тула. – отрекомендовался он.

– Доценко Георгий, десант.

Мы оба засмеялись, настроение было как в Первомай. Я взял пистолет в руки. Что ж, похож на «стечкин», но не совсем. Посмотрим. Внешние атрибуты, переводчик режима огня, прицел. Ага, только до 100 метров. Калибр… Стоп, калибр! 9 мм. Значит, патрон 9Х19 «парабеллум». Да, конструкцию пришлось здорово менять. Посмотрим.

Вышли на огневой рубеж. Стрелять всё-таки решили вдвоём. Я и штатный испытатель оружия. Я из обычного, он из бесшумного. Начали! А что, неплохо. Отдача терпимая, ствол не скачет, задержек из трёх выпущенных магазинов нет. Кучность в норме. Поменялись. Шмальнул пару раз с одной руки, потом с двух, потом перехватил за глушитель, как за цевьё. Нормально, не раскалился, еле тёплый. Тоже отстрелял три магазина, последний очередями. Для глушителя вредно, конечно, но отличная машинка. То, что надо. Так и пошло. Из всего по паре магазинов. Или лент. Закончили только в восемь утра. В ушах звон, голова гудит, а в душе цветёт весна. Всё получается. Кое-что кое-где надо доработать, но это уже в процессе серийного выпуска, это уже доводка. А главное, пехота-матушка получит ОРУЖИЕ, а не дрова.

В десять утра я снова стоял в кабинете у Сталина. А он снова расхаживал из угла в угол.

– Ну что, Георгий Валентинович, удивили мы вас, а?

– Это не удивление, товарищ Сталин, это восхищение. За неполные четыре месяца всё это! Даже имея мои наброски, такое – фантастика.

– Не прибедняйтесь, Георгий Валентинович. Это не просто наброски, по некоторым изделиям информация была настолько полной, что и додумывать почти не пришлось. А за идею переделать миллионы пар солдатских ботинок, вместо того чтобы выбросить, мы вас наградим. Вот так.

– Иосиф Виссарионович, очень вас прошу, прикажите отправить первые партии нового оружия ко мне в бригаду. Я же составлял списки необходимого вооружения и снаряжения. И очень важно решить вопрос с авиацией.

– Решим, всё решим. А пока отправляйтесь отдыхать. Что делать дальше, вам передадут. До свидания, товарищ Доценко.

Спал я пять часов. Наша с Серёгой комната в хозяйстве Власика оставалась свободной. В четыре вечера меня разбудили, а в пять я уже гонял по залу своих старых учеников. Ну, вроде семинар проводил. Отлично ребята поработали. Особенно это относилось к дюжине парней не из команды хозяев. Эти, похоже, даже во сне тренировались. Во всяком случае, с ними я мог работать только один на один. Так продолжалось до 23, когда мне приказали… идти спать.

Подъём был в шесть утра, в семь я уже был в машине. Ехали не слишком долго и, в конце концов, выехали на лётное поле. Там я присоединился к группе военных и гражданских лиц, во главе, разумеется, с товарищем Сталиным. Теперь все направились к самолётам. Их было много, разных. Я не знаток авиации, но кое-что помню по военным фильмам. Ближе всех стояли истребители. Тут были «Як» и «МиГГ» и «ЛаГГ».