Блюстители

Несколько раз в год к ней заезжает пообедать Фрэнки Татум. Они с моей матерью дружат, и она обожает для него готовить. Он побывал у нее в гостях на прошлой неделе, и мать с удовольствием рассказывает мне о его визите. Мать гордится тем, что, если бы не я, Фрэнки все еще сидел бы в тюрьме. Когда речь в очередной раз заходит об этом, разговор сам собой снова возвращается к моей работе. Раньше мать хотела, чтобы я перестал заниматься тем, чем занимаюсь, и более серьезно взялся за построение своей карьеры, возможно, в какой-нибудь юридической фирме. Сейчас она больше не упоминает об этом. Пенсия позволяет ей жить вполне комфортно, у нее нет никаких долгов, и каждый месяц она отправляет фонду «Блюститель» чек на небольшую сумму.

В постель мать отправляется всегда ровно в десять вечера и безмятежно спит, не просыпаясь, восемь часов подряд. Вот и на сей раз, когда наступает время ложиться, она, поцеловав меня в лоб, оставляет на крыльце одного. А я еще долго сижу на ступеньках в прохладной темноте ночи и думаю о моих клиентах, спящих на узких и жестких тюремных койках.

О невиновных людях, оказавшихся за решеткой.

Глава 20

Месяц назад, действуя по чьей-то наводке, охранники обыскали камеру Зеке Хаффи и обнаружили заточку — самодельный нож. Когда во время таких мероприятий у заключенных находят наркотики, к этому относятся снисходительно. Но наличие оружия — серьезный проступок, поскольку заточка представляет угрозу жизни и здоровью сотрудников охраны. Зеке поместили в карцер — «Пещеру», помещение в подземной части тюрьмы, в котором нарушителей внутреннего распорядка наказывают, подвергая их одиночному заключению. Все надежды Хаффи на условно-досрочное освобождение идут прахом. Мало того, теперь ему добавят срок.

В одном из помещений тюремной администрации меня встречает мужчина в костюме — какой-то заместитель местного начальника. Он и охранник быстро проводят меня через все кордоны в здание, расположенное в отдалении от тюремных блоков, где находятся заключенные. Войдя в него, мы останавливаемся перед одной из дверей. Заместитель начальника, нахмурившись, кивает, и дверь немедленно открывается. Видимо, он подергал за нужные ниточки. Я спускаюсь по бетонным ступенькам в квадратную комнату без окон, в ней сильно пахнет сыростью. В комнате меня ждет Зеке. Он сидит на металлическом стуле, ножки которого привинчены к полу. На сей раз между нами нет никакой перегородки. Руки у Зеке свободны, и после того, как у него проходит секундный шок, вызванный моим появлением, он вяло пожимает мне руку.

Когда охранник захлопывает за собой дверь, Зеке спрашивает:

— Что вы здесь делаете?

— Я здесь с визитом, Зеке. Соскучились?

Мой собеседник усмехается, но не находит, что ответить. К тем, кто сидит в карцере, посетителей не пускают. Я вытаскиваю пачку сигарет и спрашиваю:

— Курить хотите?

— Черт, еще как! — восклицает Хаффи, словно вспомнив, что он заядлый курильщик.

Я вручаю ему сигарету и замечаю, что руки у него дрожат. Чиркнув спичкой о коробок, даю ему прикурить. Зеке, закрыв глаза, вдыхает дым с такой силой, будто хочет прикончить всю сигарету одной могучей затяжкой. Затем выдыхает вверх целое сизое облако и затягивается еще раз и еще. Потом стряхивает пепел на пол и выдавливает улыбку:

— Как вы сюда пробрались, Пост? Эта дыра закрыта для доступа.

— Знаю. У меня есть друг в Литтл-Рок.

Докурив сигарету до фильтра, Зеке гасит окурок о стену и произносит:

— Как насчет еще одной?

Я достаю другую сигарету. Лицо у Зеке бледное, он выглядит еще более худым и тщедушным, чем во время нашей с ним предыдущей встречи, а на горле у него появилась новая татуировка. Никотин успокаивает его, и руки у него теперь почти не трясутся.

— К вашему сроку собираются добавить несколько месяцев, Зеке, — сообщаю я. — Это было глупо — спрятать в камере заточку.

— Бо́льшую часть того, что я делаю, можно назвать глупым, Пост. Вы это знаете. Умные люди не живут так, как я.

— Это правда. Куинси Миллер — умный человек, Зеке, и из-за вас его на долгие годы посадили за решетку. Настало время освободить его, вам не кажется?

С момента моего предыдущего визита мы с Зеке Хаффи обменялись несколькими письмами, а фонд «Блюститель» отправил ему еще один чек на небольшую сумму. Однако, судя по тону его посланий, он не готов признаться в том, что солгал на суде. Зеке считает, что наши с ним хрупкие взаимоотношения находятся в его руках, и будет пытаться манипулировать мной всеми возможными способами.

— Ну, не знаю, Пост. Это было очень давно. Не уверен, что смогу вспомнить все детали.

— Все детали у меня здесь, в тексте аффидевита, Зеке. И я хочу, чтобы вы его подписали. Вы помните своего старого приятеля Шайнера? Наркомана, вместе с которым отбывали срок в Джорджии?

— Конечно, я помню Шайнера, — с улыбкой отвечает он. — Таких неудачников еще поискать.