Блюстители

— Что я могу для вас сделать? — с улыбкой спрашивает он. В конце концов, он работает в сфере услуг. Клиент прежде всего.

— Я методистский священник и одновременно юрист, занимающийся освобождением невинно осужденных. Работаю с клиентами, в отношении которых была совершена судебная ошибка, и добиваюсь того, чтобы их выпустили из тюрьмы. В данный момент я защищаю интересы Куинси Миллера. Вы можете уделить мне несколько минут?

Улыбка исчезает с лица Гилмера, он оглядывается по сторонам.

— О чем вы хотите поговорить?

— О Кенни Тафте.

Гилмер издает нечто среднее между ворчанием и смешком, и плечи его опускаются. Моргнув несколько раз с таким видом, будто не верит своим ушам, он мямлит:

— Вы, должно быть, шутите.

— Послушайте, я из хороших парней, ясно? Я здесь не для того, чтобы запугивать вас или копаться в вашем прошлом. Кенни Тафт знал что-то об убийстве Кита Руссо. Вероятно, он унес эту информацию с собой в могилу, но, может, и нет. Мне просто нужны кое-какие зацепки, мистер Гилмер.

— Можете называть меня Брюс. — Он кивком указывает на дверь. — Пойдемте в мой кабинет.

К счастью, у Гилмера нет секретаря. Он проводит много времени за пределами кабинета, а сама комната похожа на место, где обитает мужчина, которому проще своими руками отремонтировать поливальную установку, чем написать электронное письмо. Помещение загромождено каким-то хламом, на стенах развешаны старые календари. Хозяин кабинета указывает мне на стул для посетителей, а сам опускается на тот, который стоит позади металлического письменного стола.

— Как вы меня нашли? — спрашивает он.

— Просто случайно оказался в местах, где вы теперь живете.

— Нет, серьезно.

— Ну, вообще-то, нельзя сказать, что вы прячетесь, Брюс. А что случилось с Брэйсом?

— Как много вам известно?

— Я знаю, что Куинси Миллер не убивал Кита Руссо. Убийство Руссо было организовано преступной группировкой наркодельцов, и прикрывал ее, вероятно, Фицнер. Сомневаюсь, что когда-нибудь удастся найти человека, который нажал на спусковой крючок, но мне это и не нужно. Моя работа состоит в том, чтобы доказать: Куинси Миллер убийства не совершал.

— Что ж, удачи вам в этом деле.

Сняв с головы кепку, Гилмер проводит ладонью по волосам.

— Дела, которыми мы занимается, трудные и требуют много времени, но мы чаще выигрываем, чем проигрываем. Мне удалось освободить из тюрьмы восьмерых моих клиентов.

— И это все, чем вы занимаетесь?

— Да. Сейчас у меня шесть клиентов, включая Куинси Миллера. Кстати, вы случайно не были с ним знакомы?

— Нет. Он, как и Кенни Тафт, вырос в Сибруке, а я из Алачуа. С тем, о ком вы спросили, я никогда не пересекался.

— Значит, вы не участвовали в расследовании дела об убийстве Руссо?

— Нет-нет, меня к этому и близко не подпустили. Этим делом занимался Фицнер, и он всю информацию держал при себе.

— А Руссо вы знали?

— В общем-то, нет. Я знал, кто он, порой видел его в суде. Сибрук ведь маленький город. А вы твердо убеждены, что его убил не Куинси Миллер?

— На все сто процентов.

Гилмер о чем-то молча размышляет. Движения у него замедленные, он почти не моргает. Видимо, уже преодолел первый шок от того, что кто-то интересуется его прошлым, и, судя по всему, беспокойства по этому поводу не испытывает.

— У меня есть вопрос, Брюс, — произношу я. — Вы все еще скрываетесь?

— Нет, — с улыбкой отвечает он. — Понимаете, прошло ведь много времени. Мы с женой уезжали в спешке, можно сказать, среди ночи. Нам хотелось убраться подальше, и первые года два я постоянно оглядывался…

— Но почему? Почему вы так спешно уехали и чего боялись?

— Знаете, Пост, я не хочу говорить об этом. Я вас не знаю, а вы не знаете меня. Я бросил свой багаж в Сибруке, и по мне, пусть он там и остается.

— Понимаю. Но, если вы мне расскажете о том, о чем я спрашиваю, с какой стати я стану об этом кому-то сообщать? Вы не были свидетелем по делу Куинси Миллера. Если бы я вдруг по каким-то причинам захотел заставить вас вернуться в Сибрук, то это не в моих силах. Вам нечего сказать в суде.

— Тогда зачем вы здесь?

— Я уверен, что Кенни Тафту было что-то известно об убийстве Руссо, и мне очень хочется выяснить, что именно.

— Кенни больше ничего не сообщит.

— Это точно. Но, может, он когда-нибудь рассказывал вам о Руссо?

Гилмер снова надолго замолкает, а потом качает головой.

— Я ничего такого не помню, — отвечает он, но я сомневаюсь, что Гилмер говорит правду. Ясно, что затронутая мной тема вызывает у него дискомфорт, и он, что вполне предсказуемо, пытается увести беседу в сторону. — Вы сказали, убийство организовала преступная шайка? Они что, киллера наняли?

— Не исключено.

— Но как вы можете быть в этом уверены? Я думал, в том, что убийство юриста совершил Миллер, ни у кого не было никаких сомнений.

Действительно, как я могу быть уверен? В моем сознании проносится образ Тайлера Таунсенда, висящего в нескольких дюймах от поверхности воды и открытых крокодильих пастей.

— Я не могу рассказать вам все, что знаю, Брюс. Я юрист, и бо́льшая часть сведений, с которыми мне приходится иметь дело, строго конфиденциальны.