Ближнее море

Странное дело. Вот, казалось бы, какая штука – мы учимся, читаем, ходим, ездим, глядим, слушаем. В результате происходит набор некоторых знаний, представлений о мироустройстве, о человеке, Боге и прочее. А потом вдруг встречаешь человека, у которого тоже две руки, две ноги, одна голова и с которым вполне можно поболтать, обсудить знакомых, провести время в кафе или клубе. Словом, все у него хорошо. Но в его чемодане знаний и понятий нет какой-то малозначительной на первый взгляд детали. Всего одной какой-то мелочи. Например, знаний о Древней Греции.

Вроде бы пустячок. Ну какое мне дело до того, знает мой собеседник о пантеоне греческих богов или путает музу с пегасом? Да и часто ли мы сами разговариваем на такие темы?

А вот, оказывается, – все это имеет значение, да еще какое.

Филиппинки, с которыми я работала в японском клубе, как раз никогда не слышали о греческих богах. Одна из наших положила на стол блокнот с фотографией статуи Аполлона на обложке. И тут началось…

Вполне спокойные и рассудительные девушки повскакивали со своих мест, хихикая и тыча пальцами в причинное место статуи.

– Порнуха! Член! Голый мужик! – орали девушки, крутя пальцем у виска и всячески выражая свое негативное отношение.

– Но это же статуя, классика, Греция… – пытались перекрикивать филиппинок мы.

– Порнография! Голый мужчина! Позор! – вопили в ответ островитянки.

Вот, казалось бы, какая простая штука: ведь мы каждый день видели этих подруг, общались с ними, время от времени они уговаривали своих знакомых давать нам чаевые за танцы, просто так, ни разу не прося нас поделиться подарком, а тут…

Подумаешь, проблема, но не могут они воспринимать обнаженные скульптуры или живопись, определяя уровень цивилизации в том или ином населенном пункте наличием в нем «Макдоналдса», а сразу понятно, что общаться больше вроде как и не стоит, все равно не поймем друг друга.

Фиговые листочки

Персональная выставка Насти Нелюбиной, цикл «От поцелуя до оргии», проходила в 1995 году в Союзе художников недалеко от конференц-зала. А надо сказать, что в работах Нелюбиной не просто присутствуют обнаженные персонажи. Настя принципиально выписывает гениталии, так как считает, что поскольку Господь создал людей такими, снабдив их органами для радости и для воспроизведения, то к чему же их скрывать?

Выставка была с успехом открыта, работы должны были висеть месяц. Но уже через несколько дней в квартире Нелюбиной раздался телефонный звонок. Звонил Настин папа, по взволнованному голосу которого было понятно, что произошло что-то плохое.

– Быстро пойди и сними все провокационные работы. Дело в том, что у нас запланировано отчетно-перевыборное собрание, – срывающимся от волнения голосом начал Федор Федорович, – и все члены собрания должны будут пройти сквозь выставочный зал. И увидят этот ужас! Настенька, прошу тебя, поезжай прямо сейчас в Союз художников и сними все рискованные произведения.

Легко сказать, да трудно сделать. Что значит снять все рискованные произведения, ежели они все таковые? Снять всю выставку? Но это огромная работа…

Наконец у мужа Насти Андрея Лурье созрела гениальная идея. Андрей вырезал из зеленой бумаги фиговые листочки, и Настя при помощи пластилина прикрыла ими гениталии своих персонажей. Приличия были соблюдены, и все остались довольны.

Но самое смешное, что история этим не закончилась. Шло время, Настя побывала во Флоренции, где среди прочих произведений искусства она собиралась сфотографировать статую Давида[20]. И надо же, чтобы именно в это время мраморный Давид претерпевал реставрацию и был весь в лесах. Единственной частью скульптуры, которую сумела сфотографировать Настя, почему-то оказалось причинное место Давида.

Уже дома она выложила флорентийские фотографии в своем альбоме «ВКонтакте». И тут же получила комментарий от собственной дочери. «А между прочим, одна из копий Давида, хранящаяся в Англии в музее Виктории и Альберта, на случай визита королевы снабжалась специальным съемным гипсовым листком», – писала та.

Забавно, идея прикрывать гениталии на художественных произведениях оказалась не новацией, а традицией…

В моем мире нет времени

В моем мире нет времени. Точнее, оно есть, только течет как-то по-особенному, иногда совсем незаметно. Когда-то давно, в детстве, устроившись под столом в гостиной, мы с братом соорудили там себе домик из одеял. Так вот, однажды я сидела в домике, играла со своими куклами. Должно быть, тихо сидела, если меня не заметили вошедшие взрослые. Не обращая внимания на домик под столом, они включили телевизор. Шел фильм о плантаторах и рабах. Рабы были хорошие, а их хозяева, естественно, плохие. То есть это сейчас я могу обозначить ситуацию словом «естественно», а тогда я почувствовала себя раздавленной открывшейся вдруг несправедливостью мира взрослых. Потом, немного успокоившись, наплакавшись и отдышавшись, я приняла непростое для себя решение. Все те, кому я не могла помочь в реальной жизни, были срочно эвакуированы в страну моей мечты.