Ближнее море

Французско-польский акцент нежно проник вдруг в звучание интервью, которое я прослушивала по дороге домой. «Осторожно, двери закрываются», – задушевно произнесла певица. Я машинально взглянула на пустынный в этот поздний час вестибюль станции. И точно в подтверждение этой магической связи из диктофона раздался голос Юры:

…Взмахнет с перрона кто-нибудь рукой,
Устало подо мною скрипнет полка;
И за окном просторы и покой
Вдруг замелькают призрачно и долго.
И, может быть, сойду я поутру
На маленьком затерянном перроне,
И рук моих, озябших на ветру,
Коснутся чьи-то теплые ладони…[18]

Свадьба

Летом 2010 года в прессе появились сообщения о предстоящей свадьбе певицы Афины с поэтом Юрием Баладжаровым. Надо ли говорить, что ни «жених», ни «невеста» понятия не имели о предстоящих событиях.

Датой свадьбы неопределенно назывался декабрь 2010 года.

Несмотря на попытки обеих сторон добиться от прессы опровержения, ничего не удалось сделать.

«Ну что же. Теперь тебе, как честному человеку, придется на мне жениться», – нашла выход из создавшегося положения Афина.

Одной крови

– Как вы находили общий язык с хищниками? Всегда почему-то думалось, что утверждение «Мы с тобой одной крови» звери предпочитают проверять на вкус, – пристаю я с расспросами к Борису Федоровичу.

– Очень просто. Для того чтобы поладить с хищником, неважно лев это, тигр или собака, с ним нужно поваляться по полу. Очень просто!

– Действительно просто, – картинно представила себе, как буду валяться рядом, скажем, с волчицей… м-да.

Мир со стертыми гранями

Должно быть, от сидения за компьютером начало портиться зрение. Кто-то говорил, что с годами появится дальнозоркость. Но дальнозоркость пока еще не дает о себе знать, зато близорукость…

Мой мир – мир с нечеткими контурами и полустертыми границами – постепенно исчезает, погружаясь в туман.

Решила поправить положение, купила линзы. И тут же разочарование. Лица близких мне людей все прочерчены, прорезаны морщинками, на любимых шторах пятна, на улицах мусор, на стенах подонковатые надписи.

Вынула линзы – чудо. Вновь нежные краски. Вместо метро – подземный дворец, взамен неухоженного парка – королевский лес. А люди, вы бы видели людей! Их лица! Какие это красивые вдохновленные лица. Какие благородные и прекрасные!

Никогда больше не воспользуюсь линзами. К чему мне этот чужой, злой, некрасивый мир со всеми его омерзительными подробностями?

Улица имени меня

В советское время полярные летчики были фигурами культовыми, их именами прижизненно называли улицы. В честь полярного летчика Валентина Ивановича Аккуратова в Питере тоже есть улица, недалеко от станции метро «Удельная». То есть сейчас там построили метро. А тогда это была жуткая окраина города, добираться туда было очень далеко и неудобно.

Когда Аккуратов приезжал в город, он традиционно звонил Балабухе, и тогда же звучала историческая фраза: «Поехали на улицу имени меня».

«Мы отправлялись туда, отмечали встречу в одной и той же пивнушке и возвращались обратно, – рассказывает Андрей Дмитриевич. – Неважно, что приходилось тащиться через весь город. Главное, ритуал был соблюден».

«Поехали на улицу имени меня» – это было красиво!!!

Володин

Иной раз для того, чтобы понять писателя, достаточно побывать у него дома. Посмотреть, как расставлена мебель, где он работает, где отдыхает, ходят ли домочадцы на цыпочках в то время, когда он пишет, или же вокруг кружит скандал, в воздухе летают разной тяжести предметы, а он, не обращая внимания ни на что, творит «нетленку».

Однажды Владимир Меклер пришел домой к Александру Володину поснимать его в неофициальной обстановке.

– Где вы обычно пишете? – спросил фотограф, машинально просчитывая, хватит ли света для полноценной съемки. Хотелось сделать портрет писателя за работой, так, как это происходит на самом деле, а не как придумает чудак-фотограф.

– Да вот тут, на диванчике и…

– А как?

– На левом боку, лежа, – пояснил Александр Моисеевич и с готовностью улегся.

– А почему именно так?

Оказалось, что Володин воевал и с войны у него в теле остался осколок, который не позволял хотя бы немного сменить позу. Из-за неподвижного положения тело постоянно ныло, но это было еще не страшно. Хуже, если о себе напоминал опасный трофей. Боль от неправильного движения, боль от лежания без движения…

– Володин вообще был невероятно чувствительным и восприимчивым человеком, – рассказывает Владимир Меклер, – что бы ни случилось, он все проводил через себя, невероятно переживал неуспех, непонимание, переживал за друзей и за совершенно незнакомых людей. Все – через боль. Должно быть, потому он и пил, чтобы хоть ненадолго притупить эту боль.

Никитин