«Ближние люди» первых Романовых

«Стиль» и образ мышления царедворца Артамона Матвеева получили отражение и в его приказной деятельности. Он сам рассказал, как вел дела к «повышению царской чести» в челобитных, вошедших в «Историю о невинном заточении…». Матвеев привел примеры, действительно имевшие место в посольских делах 1674–1675 годов и связанные с приемами шведского посла Густава Оксеншерны и имперского посла Аннибала Ботония.

Отношения со Швецией как с ближайшим соседом России на северо-западе оставались первостепенным делом. На русско-шведской границе было не очень спокойно, напряжение создавали территориальные претензии и не решавшиеся годами дела о перебежчиках. Политика, проводимая Артамоном Матвеевым в делах со шведской стороной, вольно или невольно сравнивалась с деятельностью прежнего руководителя Посольского приказа боярина Афанасия Лаврентьевича Ордина-Нащокина. Хотя бы в силу этого обстоятельства Матвеев захотел изменить дела со шведами. Он практически остановил «великое шведское посольство» графа Густава Оксеншерны в начале 1674 года. Началось всё еще в Великом Новгороде, когда шведские послы пожелали въехать в город непременно в королевских каретах, не «вписывавшихся» в проездные ворота. Шведская сторона не согласилась на предложенную замену, поэтому воеводе пришлось приказать частично разобрать ворота. Но главное препятствие ожидало шведских послов в Москве, где от них потребовали снять шляпы и отдать трости и шпаги перед аудиенцией у царя.

Такое изменение в церемониале было новшеством во взаимоотношениях двух стран. Шведское посольство, имевшее большие планы, в итоге едва не уехало из Москвы. Компромисс был достигнут отправкой запроса к королю Карлу XI для разрешения возникших трудностей.

Матвеев был последователен, аналогичной демонстрации уважения к царской чести он добился от польских, а также имперских послов, бывших на аудиенции у царя Алексея Михайловича в Коломенском в конце 1675 года.

Посольство Густава Оксеншерны упустило много времени, которое можно было бы потратить на достижение своих целей в Москве. Ожидания были большими; московскому двору привезли богатые посольские дары (в том числе личные подарки царице Наталье Кирилловне от вдовствующей шведской королевы). Швецию интересовал перенос «стапелей» из Архангельска в Нарву, что было невыгодно для русской торговли. Единственный русский морской порт на Белом море давно использовался английскими, голландскими и другими иностранными купцами. Конечно, в случае согласия на перевод торговли на Балтику все преимущества морской торговли оказывались у шведов, а потому такая идея для московской стороны выглядела утопичной. От обсуждения союза в войне с Турцией шведские послы уклонились, предложенная помощь показалась московской стороне совсем небольшой, и ее не приняли. Итогом стали только общие декларации о ненападении в случае вступления в войну какой-либо из сторон.

Позже Артамон Матвеев вспоминал «великие трудности», до которых доходило дело на переговорах с шведским посольством графа Густава Оксеншерны у ближних бояр князя Юрия Алексеевича Долгорукова и его сына князя Михаила Юрьевича Долгорукова:

«Однако же, Великий Государь, тех Послов и самих учинили винных паче вашея, Великаго Государя, стороны, в прописках; и с Москвы они поехали с великою печалию; и моя же работишка, холопа твоего, была, и свидетельствуюсь ими, ближними Бояры»[333].

В Москве приходилось вести осторожную линию в отношениях со Швецией. Другие послы и дипломатические представители из Бранденбурга и Дании постоянно пытались втянуть московскую сторону в выгодное им противостояние со Швецией. Однако максимум того, что было сделано во времена руководства Артамона Матвеева Посольским приказом, стали демонстрация силы и давление на северного соседа через постоянное присутствие рядом со шведской границей полков Новгородского разряда.

Совсем иначе выстраивались отношения со Священной Римской империей, традиционно главным партнером в посольских делах России на Западе. В этот момент интересы императора Леопольда I и царя Алексея Михайловича совпадали. Обе стороны стремились остановить дальнейшее продвижение турок и спасти от разгрома своих союзников в Речи Посполитой. Представители Империи были погружены в европейские дела и противостояние с Францией. В то время как московская сторона успешно решала свои тактические задачи, связанные с контролем над землями Левобережной и Правобережной Украины. И в этом случае Артамон Матвеев попытался использовать обстоятельства и заинтересованность германского императора в союзе против Турции в свою пользу. Прежде обсуждения всех дел был использован давний и хорошо работавший прием в московских дипломатических делах, связанный с обсуждением умалений титула.