Ближний круг, ч. 1

Потом — он услышал разговор, краем уха и через шум автомобильного двигателя. Водитель за рулем — говорил, что они достигли какой-то точки...

Значит, приехали...

Наручники ему снять не удалось — это только в фильмах так все просто. Про себя он решил, что если это то, что он думает — то просить он не станет. И вообще — ничего говорить не станет. Они не услышат от него ничего.

Можно попробовать... хотя бы одного. Руки то спереди...

Машина остановилась, заскрипели тормоза. Потом — шаги, стук металла о металл — открылась дверь.

— Выходи.

Его схватили за руку и потащили из машины. Он решил сделать вид, что падает — но сильные руки вовремя подхватили его. Потом — он с удивлением услышал щелчок, и почувствовал, что его руки свободны.

Тягач с полуприцепом — пронесся мимо, обдав их пыльной воздушной волной.

С него сдернули маску — и он зажмурился от нестерпимо яркого света.

— СССР — друг, да?

Он не видел ничего — сказалось долгое сидение в камере. Весь мир — пылал нестерпимо ярким огнем.

— СССР — Сирия друг, да. Сегодня в Бейруте, завтра в Иерусалиме, ха-ха...

Кто-то хлопнул его по плечу — а потом он услышал шаги. Снова загудел мотор грузовичка, машина тронулась. Он остался один на обочине какого-то сирийского шоссе. Сирийцы — просто уехали, оставив его здесь.

Откуда-то слева — донесся гудок автомобильного клаксона. Проморгавшись — он увидел, что стоит на обочине какого-то шоссе — а на противоположной стороне, носом в ту сторону откуда они приехали — стоит белая, двадцать четвертая Волга.

— Испугался? — довольно спросил полковник. Тот самый, который оформлял его в аппарате ГВС, когда он прибыл в Сирию.

Они сидели в Волг, Николай сзади, полковник — спереди, на пассажирском месте. Понятливый водитель отправился «прогуляться»...

— Никак нет... — ответил Николай, чувствуя, как злость и раздражение жжет изнутри будто кислота.

— Испугался... — заключил полковник — и это хорошо. Не боятся только... дураки.

И тут же, без перерыва.

— Сивицкий — что с ним?

— Геройски погиб... — ответил Николай. В груди — болело все сильнее и сильнее и хотелось набить кому-нибудь морду.

— Уверен? Ты лично видел.

— Да — не по-уставному ответил он

Полковник — видимо, почувствовал, ослабил нажим. Достал из бардачка бутылку, зеленую, экспортную...

— Помянем...

Стакан был один, так и нахлобученный на бутылку. Поминали по очереди, из одного стакана. Николай — налил себе больше чем следовало, хотя в уважении к спиртному раньше замечен не был. Просто — нужно было что-то, чтобы больше не видеть... не помнить... не чувствовать.

— А ты молодец. Знаешь, как тебя палестинцы назвали. Тот, кто не знает слова «смерть». По-арабски — не скажу, забыл. Только вот другие палестинцы — тебя сильно ищут...

Николай ничего не ответил. Он вообще перестал понимать, зачем все это? К чему?

— Но это не проблема, эту проблему мы решим.

Полковник — с сожалением посмотрел на бутылку и бережно убрал ее в бардачок Волги.

— Вообще то, по-хорошему надо бы отправить тебя домой. Накуролесили тут — более чем достаточно. Но работы много, а людей на нее не хватает. О тебе кстати — хорошие отзывы из Особого учебного центра. Притом, что с палестинцами — общий язык найти очень даже непросто. А ты — справился. Прямо Макаренко настоящий.

Николай ничего не ответил.

— Короче, как ты сморишь на то, чтобы поработать в Ираке? Там тоже баасисты, работа примерно такая же, как и здесь — в основном преподавательская. Саддам готовит свою армию к чему-то большому, военных советников не хватает. Тем более — с таким знанием арабского, как у тебя.

— Я плохо знаю арабский.

— Плохо — неплохо, а другие его вообще не знают. Прилетают... ни бе ни ме ни кукареку. Только напрягают и без того непростые отношения ССР с арабскими странами. Левой рукой едят[26]. Так как?

— А что, есть выбор?

— Выбор есть — сказал полковник — он всегда есть. Один выбор — стать таким же, как тот предатель, которого вытаскивали из Бейрута. Другой — оставаться человеком и офицером. Так как, что ты выбираешь?

Пограничная зона Сирии и Ирака — была совсем не похожа на границу между двумя государствами, в которых у власти находится одна и та же партия — Партия Арабского Социалистического Возрождения (БААС).

Бетонные блоки на всех дорогах, тщательный обыск машин. Пустынная местность — разрезана уходящим вдаль противотанковым рвом, его глубина составляла метров пять, и вырыт он был с иракской стороны — судя по насыпанному эскарпу.

Их Волга — стояла в конце едва заметной дороги протоптанной прямо в пустыне. Судя по тому, что полковник вырулил прямо к заграждению, при том что в пустыне не было никаких знаков — людей так он переправлял не первый раз.

Полковник — посмотрел на часы. Темнело.