Близкие

            Денису хочется ответить. Наверное, так вертятся слова любви на языке у тринадцатилетнего мальчишки. Но он понимает, что признаваться смешно. Что Костик первым же посмеется. И Денис продолжает смотреть молча, только взгляд влажнеет…

– Что? – Костик деланно пугается. – Нашел-таки болевую точку?

– Я же неуязвим.

– Точно? Мне показалось, заплачешь сейчас.

– Как тут не плакать? Как вспомню его фамилию – рыдал бы!

20. ТЫ МЕНЯ УВАЖАЕШЬ?

И все опять идет спокойно. А, может, на заднем плане идет какое-то второстепенное действие, скрытое от глаз Дениса, но он не интересуется задним планом. На переднем плане – их жизнь втроем, их сладкие ночи, их гипнотическая, магнетическая, лишающая способности рассуждать близость. Умопомрачительная близость – страсть как зависимость.

Денис даже задумывается над тем, можно ли считать себя сексоголиком только по отношению к двум конкретным людям. Вспоминает, что не хотел Оксану при их первых встречах, а теперь – в комплекте с Костиком – хочет так безумно. Или просто заражается его желанием.

Все выходные они проводят вместе – в ресторанах и клубах. Даже на катере катались и австрийские аттракционы испытывали.

И все ночи – тоже на троих. Оксана уже вполне освоилась и проявляет чудеса выдержки и долготерпения. Они уже чего только ни перепробовали в каких только позах! Видя Костика на работе одетым, Денис даже посмеивается: больше привык его голым видеть. Резинки давно похерили – доверяют друг другу.

Разве секс – не наилучшее доказательство доверия? Бери меня, входи в мое тело, пользуйся, как собственным. Изучи меня и запомни настолько, чтобы путать с собой в зеркале. Куда ближе? Сердце останавливается от степени этой близости. Ты – кровь моя, ты – сок мой, ты – кожа моя. Я тебя чувствую, и себя чувствую, и себя тобой чувствую. И чувство это взрывается вулканом, а потом течет теплой лавой. Они цепенеют до утра в этой лаве, а потом оживают, чтобы жить друг для друга, чтобы снова друг друга чувствовать.

Примерно так понимает это все Денис, и его удивляет, когда днем Оксана, оставшись с ним наедине, обращается к нему обиженно, с непонятной претензией в голосе:

– Мне кажется, вы меня не уважаете. Пользуетесь и не уважаете…

– Как это? Почему? – недоумевает он.

            Она молчит. Денис хочет поцеловать ее в губы, но она отстраняется.

– Нет, не целуй меня. Просто скажи, что уважаешь.

– Конечно!

            В такие моменты Денис хочет, чтобы поскорее пришел Костик. Без него не ладится. Без него кренится шаткая конструкция отношений, качается от малейшего сквозняка.

– Ты меня уважаешь? – пристает она потом к Костику. – Мне кажется, ты меня не уважаешь!

– Нашу девочку нужно наказать! – мгновенно реагирует тот. – Никакого секса! Будешь сегодня заниматься онанизмом, а мы будем смотреть и уважать тебя.

            Когда ты раздет, и твой друг раздет, и совершенно голая девчонка ласкает себя перед вами, меньше всего думаешь об уважении.

– Даже не вздумай! – тихо говорит Костик. – Пусть сама старается. Будет знать, как приставать со всякой херней!

            Потом, ночью, она жмется то к одному, то к другому, но оба ее отпихивают. И больше – ни слова претензий, ни звука.

– Я знаю, как этих дур лечить. Можно было, конечно, жестче. Но вдруг бы ей понравилось, а меня садо не очень прикалывает, – рассуждает Костик спокойно.

            «ЭДЕМ» – АД ПРИ ЖИЗНИ». Эту статью тоже нашел Костик и притащил на работу.

– Проезжал мимо киоска, и заголовок в глаза бросился.

            А заголовок – почти во всех газетах. И статья довольно странная. Смысл в том, что общественная организация «Союз» инициировала расследование частного детектива, который выяснил, что «Эдем» – не просто коттеджный поселок, а промежуточное звено между центром столицы и кладбищем. Он и географически – посредине.

            Стариков заселяют сезонно – весной, за год истребляют, а по весне набирают новых, таким образом очищая центр.  

            По отношению к организаторам проекта туманно употреблялось местоимение «они». Но нигде не было указано, что проект организован мэрией или кем-то из городских чиновников. Зато подчеркивалось, что рекламой «Эдема» занимается лично Денис Федулов, и это, разумеется, ни у кого не вызывало сомнений.

            Метод истребления стариков тоже не разглашался, но автор статьи намекал, что для квалифицированного медперсонала не составляет никакого труда совершить убийство под видом оказания медицинской помощи.

            Итогом этой довольно абстрактной статьи была фотография Дениса и выноска в прямоугольнике: «Добро пожаловать в ад!»

– Ерунда какая! – Денис оттолкнул от себя буквы. – Это все, что нарыл Пичахчи? Голословные обвинения?

– Шихарев ему в два счета гайки прикрутит! – утешил Костик. – Ты бы позвонил ему…

            Но Шихарев позвонил сам.