Близкие люди

– Ты? – спросил он.

– Я.

Бредит? Иногда при высокой температуре люди говорят, сами не понимая, что и где, и потом это забывают. Святослав кивнул.

– Хорошо. Дети…

– Играют. Там, – она указала на стену, за которой играли дети.

– Тихо.

– Это пока. Надолго их не хватит.

И словно в подтверждение их слов раздался громкий Розочкин писк, а там и смех. Маг вздрогнул и застыл, прислушиваясь. Астра тоже попробовала, но различила лишь ворчливое бормотание Ингвара.

– Что со мной? – голос Святослава сел и он потрогал горло, пожаловался: – Болит.

– А кто вчера без шапки ходил? – Астра нахмурилась, пытаясь выглядеть серьезно и строго, но подозревала, что вышло не слишком хорошо, потому что маг усмехнулся.

– Я больше не буду, – сказал он.

– Не будешь. Ангина. И вообще… всего понемногу, но пройдет.

– Хорошо, – он закрыл глаза. – Я… посплю, наверное?

– Спи.

Она погладила его по щеке и не удивилась, когда Святослав перехватил ее руку, прижал к губам. Сухие и царапаются. И дышит жарко. Температура опять вверх пошла.

– Посидишь? – попросил он, не открывая глаз.

– Посижу. Только… не уходи, ладно? Я не люблю, когда люди умирают. Это… грустно.

– А у тебя…

– Случалось. Я ведь просто дива и… не всегда выходит помочь. Кто-то слишком тяжелый, а кто-то просто не желает возвращаться. Есть такие, уставшие.

…как маг.

– Такие сначала не кажутся тяжелыми. Наоборот, попадают со всякой ерундой, с той же ангиной…

– Я не устал.

Устал. Просто упрямый и не признается. Но усталость в нем накопилась, и Астра понятия не имеет, что с ней делать. Она может подправить сердце. И легкие вновь укрепить, запирая в них очнувшуюся было заразу. Она заставит почки выводить отраву, а печень работать.

Она сделает кровь легче.

И вообще наполнит мага той звенящей силой, которую теперь ощущает в себе постоянно. Но вот с чужой усталостью ей не справиться.

– Спи, – сказала Астра. – Когда проснешься, станет легче. Хочешь, я еще что-нибудь расскажу?

И не дожидаясь ответа, – как его дождешься, если маг опять уснул – она заговорила:

– Давным-давно, когда мир только-только появился, магии в нем было много. Она наполняла и травы, и деревья, и птиц, и животных, и не было создания, чья природа не несла бы в себе этого следа силы.

Дыхание было ровным.

И сердце работало. И все-таки… она не знала, что и маги способны уставать. И, наверное, здесь она бессильна, но впервые собственное бессилие воспринималось не чем-то вполне обыденным, но злило несказанно.

– Магия проникала в мир через пуповину, что связывала его с Великим Древом…

…вспомнилось вдруг, как матушка садилась на край кровати. И та прогибалась под матушкиной тяжестью. Тогда Астра приоткрывала глаз, а матушка притворно хмурилась и говорила:

– Спи.

И начинала рассказывать.

Про мир.

И про созданий, что существовали не только в нем, но свободно перемещались среди иных миров, которых на великом древе было множество.

– Но мир взрослел и, взрослея, отделялся от Древа и прочих миров. Он возводил стены, и силы становилось меньше…

Астра пощупала лоб.

Жар вернулся, а с ним и лихорадка. Сбивать? Надо будет воды принести теплой. Напоить. А потом и бульоном куриным. Правда, курицы нет. Если она позвонит по тому телефону, который ей оставили, и попросит принести курицы или бульона, это будет совершенной наглостью или еще не совсем?

Она ведь не для себя…

– …драконы оказались заперты в этом мире, как в ловушке. Драконам нужно много силы, куда больше, чем прочим, поэтому со временем они становились слабее и слабее, пока вовсе не перестали быть драконами…

Глава 17

Святослав брел по болоту.

Вязкое.

Зеленое.

Куда ни глянь, эта зелень яркая расстилается от края до края. И края не видно. Небо плоское, вдавленное, и солнце на нем повисло желтою лампой.

Жарко.

И парит нещадно. Но надо идти. Он и идет. Ноги проваливаются в болотную мякоть, и высвобождать их приходится силой. Мышцы ноют, особенно спина. В груди и вовсе будто штырь раскаленный. Надо… идти надо. Там, за краем, лес.

В лесу база.

И Святослав должен добраться во что бы то ни стало, должен донести…

…что?

За плечами мешок, обыкновенный, солдатский, трофейный, с которыми многие ходят. Этот грязный, пару раз Святослав проваливался по пояс. Болота коварны.

Люди тоже.

…надо предупредить.

И идти.

Остановиться. Это сон. Морок. Бред. И стало быть с ним, Святославом, неладно. Что случилось? Сложно. Мысли от жары путаются, а штырь в груди ощущается острее. Он, этот штырь, предупреждает, что Святослав на грани.

Может, сорвался?

Случается со всеми. Мишка вон, балагур и весельчак, до последнего нормальным казался. Их ведь и прятаться учили. Он и прятался, пока совсем с катушек не слетел.

Пятеро погибли.

Задержанный и конвойные тоже. Мишке вдруг показалось, что и они к тому делу причастны.

Святослав потряс головой и заставил себя прекратить движение. Болото тотчас отозвалось протяжным всхлипом. Засасывает. И если не двигаться, точно сожрет.

Нет.

Его не существует, этого болота. Оно рождено его, Святослава, воображением на основании собственных страхов и памяти. Память дерьмо, но с разумом он справится.

Или все-таки…